Том 5. Дар земли

— У нас такие достижения сейчас! — воскликнула она, забывая о смешном инциденте с московским гостем. — Физики учатся управлять термоядерными реакциями. Гигантские гидростанции повсюду строятся. Мы новые моря создаем. Спутники Земли запустили. Все это так светло, волнующе гордо, космически огромно, чем тут могут помешать отдельные жалкие индивидуалисты?

— Они не жалкие, скорее страшные. В прошлом году мы ездили во Францию. Нам тоже показывали там разные достопримечательности… — Юрка демонстративно повернулся спиной к Юлии и Карягину, но его большие руки, лежавшие на краю стола, выражали чуткое беспокойство. — Представь себе Лувр, где хранятся величайшие сокровища искусства, созданные художниками-гуманистами. Смотришь на них и хорошеешь от любви к людям. А потом мы были на выставке абстракционистов. Ошеломительно! Оскорбляет в тебе все лучшее. И думаешь: для чего рекламируется такой бред, искажающий понятие о природе и человеке? Кому нужно поощрять его? Но все стало понятно, когда мы узнали имена покровителей: крупнейшие капиталисты, вожди современного фашизма. Значит, старая погудка живет на новый лад: тот же реакционный идеализм. А почему в наше время он принял такие уродливые формы? Раньше молодежь интересовалась передовой философией, вступала в кружки, спорила. А сейчас в быт проникли буржуазные нравы: дикие танцы, дикая музыка, распущенность. И все это отразилось в искусстве полным отрицанием значения человеческой личности. — Юрий заглянул в глаза Нади, выражающие сосредоточенное внимание и сочувствие, и вспыхнул от радости. — Нам такое чуждо, но ведь некоторым нравится легкость жизни: делай что хочешь, ответственности никакой.

— Распускаешь павлиний хвост перед Наденькой? — грубо сказала брату Юлия, вернувшаяся к столику в дурном настроении. — Сам, как мальчишка, нахамил человеку, очень нужному для нас всех, да еще разводишь философию о морали!

— Пожалуйста, не попрекай меня «нужным человеком»! Заискивание перед «нужными» самая противная штука. Ты учти, Юля, у мальчишек и собак очень тонкое чутье на плохих людей.

— Где же наши шашлыки? — попыталась предотвратить ссору Надя.

Она приехала в Светлогорск, чтобы еще раз посоветоваться с матерью о своем переводе в Камск. Юрий ездил на завод к Мирошниченко. Перед возвращением решили немножко кутнуть, и вот неприятность.

— Мне бы тоже хотелось работать на полипропиленовой, — сказала Надя после того, как Юрий, напомнив официантке о шашлыках, вернулся к столику. — А вдруг опять ничего не выйдет с проектом комбинированной установки, которая должна обеспечить нас сырьем?

— Помилуй бог, как говорит Федот Тодосович! Но в качестве инженера по автоматике ты получишь возможность участвовать в работе любого цеха.

21

У Мустафы Айнетдинова круглое, молодое, а вернее, очень моложавое лицо: на заводе он слывет мастером экстра-класса — значит, уже в годах человек. Но сколько наивного, веселого добродушия светится в его узких глазах!

— Ты не из той колонии, которую показывали в картине «Путевка в жизнь»? — спросил его однажды Федченко.

Айнетдинов засмеялся, румяные щеки его совсем округлились, упруго залоснились, а зоркие глаза стали точно черные щелочки.

— Разве один Мустафа на белом свете? Того симпатичного беспризорника давно уже нет. Потому и песенку сложили: «Мустафа дорогу строил, а Жиган его убил». Нет, я всю жизнь нефтяник. В многодетной семье вырос, в большом коллективе работаю.

«И дело у меня в руках большое», — мог бы добавить Айнетдинов. Был он старшим механиком экспериментального цеха и являлся одним из авторов схемы получения полипропилена. Кроме этого изумительного по качествам полимера, в экспериментальном цехе находились уксусная установка, доставившая столько волнений главному технологу Федченко, и пятьдесят шестая по очистке парафинов — предмет особого попечения Груздева, там же числились другие объекты, о которых не принято говорить в печати.

— Если будете трудиться от души, то очень многое как инженер у нас приобретете, — сказал Айнетдинов Наде при первом знакомстве.

Наде только так и хотелось работать: по-настоящему, с огоньком. Она еще числилась в отпуске, но каждый день приходила на завод, присматривалась. Цех термического крекинга, гигантские «этажерки» каталитического крекинга, новый цех платформинга, другие цехи и сложнейшие установки, трудно даже просто осмотреть все.

— Ну, как решили? Какое поприще вы у нас облюбовали? — поинтересовался Айнетдинов, увидев Надю через несколько дней в главной операторной.

— Решила к вам на полипропилен, а дополнительно попрошу ввести меня в группу по автоматике. Я уже работала в цехе КИПа, хотя институт окончила как технолог.

Лицо Айнетдинова выразило искреннее сочувствие: Надя нравилась ему своей серьезностью, тем, что, будучи дочерью влиятельных в районе родителей, не зазнавалась, вела себя скромно.