Том 5. Литургия мне

Рогачева. Это – наша соседка, Лилечка Луногорская. Славная девочка, хотя немножко избалованная.

Сухов. А, Лилит! Да мы с вами знакомы.

Лилит(стоя в отдалении, говорит очень спокойно). Я вовсе не девочка.

Сухов(со смехом). Не девочка? А кто же ты? Мальчик в юбочке?

Лилит. Я – сказка. Смотри, какие у меня широкие глаза. Я – сказка лесная, лунная.

Сухов. Иди к нам.

Лилит. Нет, я уйду в лес. Я тебя боюсь. (Убегает.)

XX

Сухов. Очаровательная дикая девочка. Такая некрасивая, но интересная очень! Странная.

Рогачева

. Она очень мило рисует.

Михаил(говорит с тихим злорадством, притворно-любезным голосом). Лилит и на вас, Владимир Павлович, карикатуру нарисовала: глаза зеленые, уши острые и мохнатые, зубы острые, а когти спрятаны.

Сухов(хохочет и весело говорит). Вот так красавец!

Рогачева(досадливо краснея). Какая дерзкая, избалованная девочка! Я бы ее… Да вы, Миша, сочинили?

Михаил. Нет, я сказал правду. Я – плебей, я не усвоил благовоспитанной манеры лгать.

Сухов(наконец почувствовал яд насмешки и рассердился, но не показывает этого и говорит спокойно и любезно). Все это мило в малом количестве и на большом расстоянии. Смотрите, Катя, не подражайте очень этой дикарке. Не стоит, милая Катя.

Катя(с досадою). О, милая! Я не хочу быть для вас милою.

Сухов(говорит тоном легкой шутки)

. Милые бранятся, только тешатся. А не стоит, Катя, потому, что вас-то я не отпущу в лес.

Михаил. Вы испугали милую сказку Лилит, и жизнь моя, Катя, боится вас, потому что вы – хищник.

Рогачева строго смотрит на Михаила.

Сухов. Какое красноречие! Вы, молодой человек, слишком трагически смотрите на вещи.

Михаил. А вы, зрелый человек, смотрите на них драматически.

Сухов. Ого, драматически! Я думал, вы скажете – комически. Я, мой друг, и драмам, и трагедиям предпочитаю оперетку. Я хочу быть лет через двадцать министром и потому всего усерднее хожу в балет. Д-р-р-раму предоставляю вам, серьезнейший из гимназистов.

Михаил. Теперь вы ломаете фарс, а драма ваша еще впереди.

Сухов(притворяясь испуганным). Ой, ой, ой, не пугайте! Какие страсти!

Рогачева(любуясь Суховым). Вас не испугаешь.

Сухов. Боюсь очень огорчить вас, Катя, но должен все-таки вам сказать, что сегодня я никак не могу пробыть у вас долго. Лучше и не просите…

Катя. Да я и не прошу.

Сухов

. …Сейчас уезжаю.

Катя. Я очень рада. Приезжайте поскорее туда, куда-нибудь от нас подальше. (Показывает рукою вдаль и смеется.)

Рогачева. Катя, как это грубо! Как тебе не стыдно!

Катя(досадливо). Очень стыдно, – только того, что я никак не могу его отвадить. Он ни на что не обидится. Что ему ни скажи, он притворится, что услышал любезность. Дипломат! Быть ему послом в Париже!

Сухов хохочет.

Рогачева(говорит укоризненно и строго). Катя! Ты себе очень много позволяешь.

Сухов. Не будем ссориться, Катя. Ведь мы друзья. И вы угадали, что меня вам не обидеть. Очаровательные дерзости идут к вашей сельской простоте и к загорелым, как у крестьяночки, ручкам и ножкам. А будет время, и к вам так же пойдут любезные слова, которые будет мило говорить жена предводителя.

Катя(запальчиво). Мой – он не будет предводителем!

Сухов. Или, по крайней мере, недолго останется им. Нет, Катя, будущее мы оставим в покое, а теперь лучше скажите мне, что вы хотите, что бы я вам привез. Ведь и маленькие деревенские девочки с босыми ножками любят маленькие подарочки. Я приеду послезавтра.

XXI

Тихо разговаривая, на террасу выходят Рогачев и Чернецов.

Катя(смотрит на Сухова, угрюмо хмуря брови, и после недолгого молчания говорит быстро и невесело). Привезите мне какую-нибудь очень веселую книжку. Такую, которую можно дать даже умирающему, чтобы он смеялся.

Сухов смотрит на нее, не понимая, и не знает, что сказать.

Рогачева(говорит строго). Катя, не говори глупостей.

Чернецов(вполголоса).

Вынимает новоеОн серебрецо,Но она суровоеДелает лицо.

Сухов. Стишки собственного сочинения?

Чернецов. Нет, я этим не занимаюсь.