Том 5. Литургия мне

Михаил. Вот, они предсказывали, что наша детская любовь исчезнет. Но проходят годы, и каждый прожитый день расширяет и углубляет мою любовь.

Катя. Нашу любовь! Наша любовь – святыня, и мы будем ее хранить всегда.

Михаил. Я люблю только тебя. Я и весь мир только через тебя понимаю. И что хочу делать, все для тебя. Строить – легко и дерзко, в простоте соединений и линий открыть высокую красоту, железную сквозную мечту поставить над безднами, мечту о тебе, единственная моя!

Катя. Ты – счастливый! Живешь, мечтаешь, а мы… живем, не живем. Как тени на стене… Михаил, а что я спрошу, ты мне скажешь?

Михаил. Конечно, скажу все, что ты спросишь. Если, конечно, сам знаю.

Катя. Ты, Миша, не сердись.

Михаил. Да на что же?

Катя(волнуясь)

. Видишь, как бы это тебе сказать… Ну, я знаю, ты меня любишь. Ну, конечно, ты мне не изменишь… Но я же знаю, ну, ведь это у всех бывает, это, это, такое нечистое, грубое. Миша, Миша, скажи…

Михаил(словно заражаясь ее волнением, говорит страстно). Нет, Катя, нет, нет. Этого не было, не было. Милая Катя, верь мне, этого не было.

Катя. Михаил, прости. (Плачет.) Я знаю, ты чистый, благородный, а я гадкая. У меня скверные мысли.

Михаил. Мы должны быть чистыми.

Катя. Темная сила влечет меня, – и я, как слепая бабочка. Я не понимаю, что во мне, что со мною.

Михаил. Милая моя, жизнь моя, Катя!

Катя. Так люблю! Могу ли быть женою? Смею ли? Твоею женою. Мне кажется иногда, что я не стою тебя. Ты лучше меня, чище меня, ненаглядный мой!

Михаил

. Поверь мне, Катя, обуздывать мою страстность, подавлять в себе все эти дикие желания, – чего мне это стоит! Иногда я спрашиваю себя, – да во имя чего я это делаю? Но я гоню от себя эти искусительные мысли. Я хочу быть чистым, я не хочу осквернить моей любви к тебе неистовыми порывами, потому что я так люблю тебя! Все нежнее с каждым днем. И нежность моя к тебе так велика, что она гасит во мне жгучее пламя чувственности.

Катя(мечтательно смотрит вдаль, опять раскрывшуюся перед нею, и говорит). Да, вот ты опять уедешь, и опять я не увижу тебя долго, долго! И только мечтать о тебе буду, днем и ночью сладко мечтать. И ждать!

Михаил. Зачем же ты остаешься здесь? Сколько раз я звал тебя с собою.

Катя. Мои старички с такою надеждою смотрят на меня.

Михаил. Для отживающих отдавать свои лучшие годы, – Катя, милая моя Катя, не ошибаешься ли ты?

Катя. Нет, не только для них. Правда, мне жаль их, и нашего имения жаль, моей земли родной, – но не то, не то! Не это главное.

Михаил. А что же?

Катя. Расточать в серые будни то, что зацветет праздничным цветом? Нет, этого я не хочу. Бегать по грошовым урокам, чтобы кое-как прожить, и из-за этого кое-как учиться, и сделаться заурядным строителем, – к этому тебя тащить? Нет, этого я не хочу.

Михаил

. Обо мне ты не думай. Я силен, здоров и настойчив. Я многое могу.

Катя. О тебе не думать? Хорошо, так обо мне подумай. Ты должен вести меня к победе, к жизни свободной, светлой, счастливой, к жизни, которую мы радостно сотворим из грубого материала этого косного бытия, – так радостно, что она вся засияет и заблещет, преображенная нашею волею.

Михаил. Так, милая Катя, так, – не забывай этой нашей задачи.

Катя. К этому празднику должен ты меня вести. Но куда же ты поведешь меня теперь? На чердак на двадцатой линии Васильевского острова или в жалкую конуру где-нибудь в грязном переулке на Песках?

Михаил(смотрит, на Катю с удивлением и укоризненно спрашивает). Что ты говоришь, Катя?

Катя. Милый, я боюсь этой жизни. Я боюсь, что все мечты наши поблекнут под пылью мелких ссор, и смех мой, – помнишь, золотые колокольчики, ты так называл мой смех, – мой легкий смех перевьется, спутается хриплым, простуженным кашлем.

Михаил. Нет, Катя, это не так. Все лишения легко преодолеет гордая, молодая воля.

Катя(говорит рассеянно)

. Сначала труд жизни, потом радость ее.

Михаил. Ах, Катя, радость нельзя отложить до завтра.

Катя. Милый, милый!

Подходит к роялю, рассеянно берет несколько аккордов из «Периколы» и поет.

Навеки твоя Перикола,Но больше страдать не могу.

Михаил. Какие циничные слова! Певичка бросает своего милого, потому что ее подпоили и обольстили хорошим обедом!

Катя. А мне, ты думаешь, легко? Но ты, Михаил, должен мне все простить, что бы я ни сделала, потому что я люблю только тебя.

Михаил. Что ты хочешь сделать, Катя?

Катя(со слезами на глазах повторяет стихи).