Том 5. Пьесы и радиопьесы

Из глубины сцены выходит Франк Пятый, переодетый священником, здоровается.

Пойли. А, Франк, друг человека!

Франк Пятый. Это я.

Пойли. А Хайни? Что вы сделали с моим другом Хайни Мусором?

Франк Пятый. Нам срочно потребовался мужской труп, сын мой. Наши методы ведения дел теперь уже не скроешь, государственный контроль ужесточается, компьютеры безупречны, если они и ошибаются, то все больше в пользу клиентов. Поэтому мы решили ликвидировать банк. Скоро наша фирма отпразднует двухсотлетний юбилей. Немного погодя умрет и моя любезная супруга. Как и я. От инфаркта. После ее погребения мы проведем закат нашей жизни вместе под другими именами в более гуманном климате.

Тот Самый. Персонал тоже исчезнет.

Бёкман. Государство возьмет долги на себя, наши сбережения в надежном укрытии, и все будет в порядке.

Франк Пятый. Тем временем я собираюсь вести чисто духовный образ жизни. Я человек насквозь религиозный.

Оттилия. Хватит болтать, Готфрид. Пойли Новичок, тебе повезло.

Фрида. Собственно говоря, мы эту роль — лежать в гробу — предназначали тебе.

Хеберлин. Но Хайни Мусор захотел было нас шантажировать.

Каппелер. Нам пришлось его укокошить.

Шмальц. Мне. В подвале.

Пойли. Убийцы.

Франк Пятый. Нет, не убийцы, а бизнесмены, попавшие в затруднительное положение, сын мой.

Оттилия. А ты, Пойли, пойдешь в большую науку.

Тот Самый. Во внутреннюю охрану.

Бёкман. Марш, твоя карьера начинается.

Пойли.

Это несправедливо! Я хотел лишь с помощью одного хитроумного приемчика разбогатеть, как вы, один-единственный раз, а потом вернуться к порядочному образу жизни.

Оттилия.

Что за речи, Новичок!

Франк Пятый.

Для начала чек своруй.

Бёкман.

Пальцем вексель нарисуй.

Тот Самый.

Научись укрыть налог.

Хеберлин.

И за правду выдать ложь.Сбыть фальшивку и отмыть.

Шмальц.

Сплавить труп и дело скрыть.

Фрида.

Бедность — счастьем назовешь!

Пойли.

Ишь ты, хват!

Франк Пятый.

Тише, брат!

Оттилия.

Поимей-ка разуменье!

Пойли.

Что еще за разъясненья?

Первые.

Мы воруем, безобразим,

Вторые.

Тащим, свищем, тянем, лямзим,

Первые.

Укрываем, надуваем,

Вторые.

Умыкаем, убиваем,

Все.

Средств других за неименьем.Мы б по-честному хотели,Но нужны монеты в деле.Мы хотели подобру быОбустроить все. Но, ах!Простофилям в мире грубом

Быть не при деньгах!

Пойли.

Простофилям в мире грубом

Все.

Быть не при деньгах!

5. Утром перед нашими злодеяньями

Ширма закрыта.

Слева кельнер Гийом устанавливает на авансцене столик с двумя стульями и накрывает его с приветливой улыбкой, справа выдвигается стойка бара. На уютно накрытом столике стоит пустая ваза.

Слева входит Фрида Фюрст, справа Рихард Тот Самый с розой в руке.

Тот Самый. Фрида!

Фрида. Рихард!

Тот Самый.

Я лежал в «Империале» с миллионершей из Милуоки.Занавески дрожали, светила луна,Но в мыслях у меня была лишь ты.

Фрида.

Мое тело еще хранило тепло инженеровой плоти.Пищала кошка, во дворе стоял голубой «шевроле».

Но я была лишь с тобой.

Тот Самый. Желаю тебе прекрасного утра.

Фрида. И я тебе желаю.

Тот Самый. Вот роза.

Фрида. Спасибо тебе.

Тот Самый.

С кем бы я ни спал в фешенебельном отеле,Кто бы ни была клиентша,

Фрида.

С кем бы ни лежала я в дешевом пансионе,Кто бы ни был мой клиент,

Тот Самый.

Отдаю ли я тебя ради банка,Отдаешься ли ты ради денег,

Фрида.

Навек останемся невестой и женихом.

Тот Самый.

А все прочее — фрагмент.[2]

Садятся за столик слева.