Том 5. Стихотворения, проза

Язык, великолепный наш язык.Речное и степное в нем раздолье,В нем клекоты орла и волчий рык,Напев, и звон, и ладан богомолья.  В нем воркованье голубя весной,  Взлет жаворонка к Солнцу – выше, выше.  Березовая роща. Свет сквозной.  Небесный дождь, просыпанный по крыше.Журчание подземного ключа.Весенний луч, играющий по дверце.В нем Та, что приняла не взмах меча,А семь мечей в провидящее сердце.  И снова ровный гул широких вод.

  Кукушка. У колодца молодицы.  Зеленый луг. Веселый хоровод.  Канун на небе. В черном – бег зарницы.Костер бродяг за лесом, на горе,Про Соловья-разбойника былины.«Ау!» в лесу. Светляк в ночной поре.В саду осеннем красный грозд рябины.  Соха и серп с звенящею косой.  Сто зим в зиме. Проворные салазки.  Бежит савраска смирною рысцой.  Летит рысак конем крылатой сказки.Пастуший рог. Жалейка до зари.Родимый дом. Тоска острее стали.Здесь хорошо. А там – смотри, смотри.

Бежим. Летим. Уйдем. Туда. За дали.  Чу, рог другой. В нем бешеный разгул.  Ярит борзых и гончих доезжачий.  Баю-баю. Мой милый. Ты уснул?  Молись. Молись. Не вечно неудачи.Я снаряжу тебя в далекий путь.Из тесноты идут вразброд дороги.Как хорошо в чужих краях вздохнутьО нем – там, в синем – о родном пороге.  Подснежник наш всегда прорвет свой снег.  В размах грозы сцепляются зарницы.  К Царь-граду не ходил ли наш Олег?  Не звал ли в полночь нас полет Жар-птицы?

И ты пойдешь дорогой Ермака,Пред недругом вскричишь: «Теснее, други!»Тебя потопит льдяная река,Но ты в века в ней выплывешь в кольчуге.  Поняв, что речь речного серебра  Не удержать в окованном вертепе,  Пойдешь ты в путь дорогою Петра,  Чтоб брызг морских добросить в лес и в степи.Гремучим сновиденьем наявуТы мысль и мощь сольешь в едином хоре,Венчая полноводную НевуС Янтарным морем в вечном договоре.  Ты клад найдешь, которого искал,  Зальешь и запоешь умы и страны.

  Не твой ли он, колдующий Байкал,  Где в озере под дном не спят вулканы?Добросил ты свой гулкий табор-стан,Свой говор златозвонкий, среброкрылый,До той черты, где Тихий океанЗаворожил подсолнечные силы.  Ты вскликнул: «Пушкин!» Вот он, светлый бог,  Как радуга над нашим водоемом.  Ты в черный час вместишься в малый вздох,  Но Завтра – встанет! С молнией и громом!

Шатэлейон,

1924, 3 июля

Тринадцать

Леониду Тульпе