том 6

— Да, о Весьегонском, — ответил я.

— Хорошая книжечка, — оживленно заговорил Владимир Ильич. — Я читал ее, и мне особенно понравилось, как Весьегонекий уисполком, отобрав мельницу у какого-то мельника, поставил его же и управлять этой мельницей. Это совершенно правильный метод. Работа Весьегонского исполкома заслуживает внимания. Я слышал, что большинство членов его — бывшие петроградские рабочие. Правда это?

— Да, правда. Правда и то, что недоразумений в нашем уезде в дни революции было сравнительно меньше, чем в других местах. Подобраны члены уисполкома хорошо. Влияние на них оказал более развитый и образованный коммунист товарищ Тодорский.

— А где теперь Тодорский? — поинтересовался Ильич.

— В действующей армии, — ответил я.

— Передайте ему привет от меня, — попросил Ленин. Владимир Ильич очень интересовался ходом работ по постройке железной дороги Овинищи — Суда. Он вынул из бокового кармана записную книжку с железнодорожной картой, и на столе мы вместе стали рассматривать по ней направление через знакомые мне, родные места.

Узнав в разговоре, что я родом из крестьян Весьегонского уезда, был рабочим на Невском судостроительном, а также механическом заводах в Петрограде, что благодаря упорному труду окончил несколько высших учебных заведений, Ленин выразил сожаление, что я оставил ученые занятия. Он подробно остановился на необходимости для рабочих и крестьян создания школ и тут же спросил, имеются ли в уезде случаи превращения церквей под школы и как на это смотрит население и учительство.

На все вопросы я дал точные и правдивые ответы. Особенно подробно пришлось рассказать о жизни учителей, их работе, лишениях и взаимоотношениях с местными организациями.

Выслушав все, Владимир Ильич тут же стал писать письмо в Наркомпрод. Он предложил мне лично передать его членам коллегии и, позвав тов. Фотиеву в кабинет, попросил ее телефонировать, когда меня могут принять в Наркомпроде. Через несколько минут тов. Фотиева доложила, что я должен прибыть в наркомат через полчаса.

Когда Ленин писал, склонившись над столом, ничто не мешало спокойно наблюдать за ним. Владимир Ильич сидел ко мне в профиль. Лицо дышало энергией и несокрушимой силой воли. Величайший коммунист, глава правительства огромного государства, Ленин одновременно был прост и так, казалось, обыкновенен в своем поношенном сером клетчатом костюме с голубым галстуком. Я не отличил бы его в другом месте от мастера или инженера на заводе. До мельчайших подробностей мне хотелось запомнить черты этого человека, о котором так много тогда говорили и ныне говорит весь мир.

Письмо было написано. Владимир Ильич передал его мне и велел поставить порядковый номер в канцелярии.

Я поднялся со стула, намереваясь распрощаться, но Владимир Ильич остановил меня и очень тепло сказал:

— Наше учительство всегда смело может рассчитывать на поддержку Советской власти. Двери для учителя к нам всегда открыты. Передайте им об этом вместе с моим приветом.

При этом он крепко пожал мне руку и проводил к дверям.

Я вышел из кабинета и достал часы — было без четверти три. Беседа, стало быть, продолжалась 45 минут. Мне она показалась куда короче: так легко, свободно чувствовалось в присутствии Ленина.

В канцелярии я спросил очередной номер и поставил его на ленинском письме. Желая сохранить содержание разговора с Лениным, я тут же сел к столу и наскоро записал в блокнот. В это время дверь из кабинета отворилась, и Владимир Ильич, выйдя в зал, обратился снова ко мне, наказав, чтобы я не медлил, а шел в наркомат и постарался бы увидеть кого-нибудь из членов коллегии. Оказывается, пока я сидел в приемной, Владимир Ильич связался с Наркомпродом по телефону и разрешил мой вопрос. На мою долю оставались только небольшие формальности.

Тов. Халатов, член коллегии Наркомпрода, любезно возвратил мне на память письмо В. И. Ленина. Вот оно: