Том 6. Дураки на периферии

Ольга, убрав вещи умерших, собирает кустарную одинокую постель Пашкова, что была на полу, сложив ее на скамью, и, отвернув одеяло на девственной кровати, где никто не спал, берет подушку с кровати и взбивает ее, показывая тем, что Пашков должен спать теперь на кровати, что приготовленное в память о мертвых должно быть обжито живыми.

Затем Ольга берет тряпку и вытирает пыль с вещей; берет веник и подметает пол. Пашков с удивлением и счастьем наблюдает, как Ольга приводит в обыкновенный, жилой порядок его комнату.

Пашков. дорогая моя, задушевная… Обождите работать — вы жить будете не здесь…

Ольга. Я знаю. Я отвыкла от своего дома, так я хоть чужой приберу, и то мне легче.

И Ольга вешает на горящую голую электрическую лампочку лоскут материи, взятый ею здесь же в хозяйстве Пашкова, отчего вся комната меняется, словно из обнаженной и циничной превращается в одетую и застенчивую.

Пашков. Хотите чаю?

Ольга. Не хочу. Я уже согрелась… А где я буду жить с семейством?

Пашков. Площадь вы получите немедленно… давайте чай пить! У нас круглые сутки есть кипяток, у нас это культурно. Крыша еще недостроена, а кипяток — круглые сутки и открыт заочный университет!..

Ольга одевает свой теплый платок на голову. Пашков быстро берет со стола сверток — очевидно с каким-то пищевым продуктом — и пытается вложить сверток Ольге под мышку. Ольга кладет сверток обратно на стол. Пашков берет сверток к себе — за пазуху полушубка.

Общежитие. дощатый коридор, плохо освещенный. В конце коридора — тамбур, ведущий наружу. Легкие двери тамбура содрогаются от ветра и отдельные снежинки влетают в коридор.

Входят Пашков и Ольга. Пашков отворяет одну из дощатых дверей в коридоре.

Подобие маленькой комнатки. Одна стена имеет окно; на подоконнике засохший цветок в глиняной плошке; три остальные стены построены из необработанных досок. Скамья, два табурета, железная печка для обогрева и приготовления пищи. Слабый свет проникает из коридора через стекло над дверью.

В комнате появляются Пашков и Ольга. Пашков включает свет в комнате. При этом ярком свете дощатая комната совсем уныла и жалка. Ольга садится на табурет. Пашков стоит. Краткое молчание.

Ольга. Это нам?.. Это нам здесь жить?

Пашков. Конечно, а что же! здесь вполне прилично, а при вас будет еще лучше — вы здесь начнете свою новую жизнь!

Ольга (задумываясь). А я не хочу новой, я хочу жить старой жизнью. Я хочу, чтобы муж мой жив был и ко мне вернулся!

Пашков (берет Ольгу за руку и осторожно гладит рукав ее пальто) Я тоже вам этого хочу, ну, а вдруг… вдруг так не выйдет!

Ольга (с горестным ожесточением). Выйдет! Вот увидите, что выйдет!

Ольга протягивает свои руки на холодную печь и кладет на них голову.

Пашков. Я тоже думаю, что выйдет, — я уверен, что выйдет! Это у меня не выйдет — ко мне никто не вернется. А у вас выйдет!.. Устраивайтесь пока, я завтра к вам наведаюсь. Я буду вам помогать жить в будущем — это моя должность, я из отдела кадров… Мне еще нужно двух кочегаров и одного химика по водоочистке отыскать. Спокойной ночи!

Пашков незаметно для Ольги оставляет сверток с продуктами на скамье, но сверток падает на пол, Ольга оглядывается, Пашков поднимает сверток, прячет его к себе обратно за пазуху и уходит.

Ольга одна. Она идет в сторону барака.

В окно видна работающая электрическая станция — тот же вид ее, что в первых кадрах, и пелена поземки постепенно застилает свет огней электростанции — темно за окном. Ольга глядит в темное окно.

Ольга. Алеша, где ты сейчас? Отчего ты не пишешь нам — что с тобой случилось? Алеша, ответь, что ты жив, а мы будем ждать тебя!

Ольга берет плошку с засохшим цветком и приближает его к своему лицу.

Ольга (цветку). Скажи мне, где Алеша… Ты в земле живешь — тебе видно: в могиле он, или живет еще на свете?.. Ты не знаешь, ты сам умер и молчишь. Ничего: будешь с нами теперь — может, отогреешься еще… Кто же знает, кто мне ответит, я больше уже не могу!

Ольга приникает лицом вплотную к холодному оконному стеклу, за которым виден лишь мрак — и из глубины мрака возникает картина, в которую вглядывается Ольга: ночь, зимнее поле, освещенное ракетами; почти на открытой позиции стоит тяжелый пулемет, возле него находится расчет; у пулемета лежит командир взвода Алексей Иванов; противник ведет обстрел артиллерией наших позиций: разрыв снаряда, еще разрыв — ближе предыдущего; Иванов дает в свисток два коротких свистка: пулеметный расчет увозит пулемет (он на санках), меняя позицию; на другой позиции — пулемет установлен за елью; у пулемета расчет и Алексей Иванов.

Вдали — по снежной дороге мчатся грузовики с немцами, снег метет из-под колес грузовиков и гусениц транспортеров. И дает один продолжительный свисток — струя огня бьет из пулемета, и еще видны две-три струи долгих очередей из других наших пулеметов; бьет наша артиллерия через голову Иванова и его пулеметчиков; горят две машины противника немцы бегут по снегу в свете своих горящих машин;

Иванов снова дает сигнал свистком — и три наших пулемета снова работают огнем.