Читаем Том 6. Дураки на периферии полностью

Иван. Да нет, товарищ лейтенант, вы солдата неточно тут учили. Солдат это только так говорит, а думает он по-обширному!

Легкий стук в дверь. Входит генерал-лейтенант медицинской службы Череватов. Ростопчук и Иван с некоторым опозданием вскакивают и вытягиваются — так что Череватов успевает осмотреть их в первоначальном положении.

Череватов. Здравствуйте. Вы кто тут? Свои, чужие, посторонние, родственники — или никто?

Ростопчук. Адъютант генерал-майора Александра Ивановича Климчицкого лейтенант Ростопчук!

Иван. Ординарец генерал-майора товарища…

Череватов. Все вижу! Опомнитесь! Остановитесь! Ничего не надо. Что?.. Это что здесь находится?

Ростопчук

. Здесь находится квартира генерал-майора Александра Ивановича Климчицкого…

Череватов. Ага. Хорошо. Хотя что же особенного хорошего? А я, знаете, кто?

Ростопчук. Знаем, товарищ генерал-лейтенант медицинской службы, профессор, доктор медицинских наук Дмитрий Федорович товарищ Череватов…

Череватов. Медицинских и прочих наук, и прочих…

Череватов осматривает квартиру, пробует вещи, разглядывает котелок с картошкой. Иван хочет убрать котелок, исполняя безмолвное указание Ростопчука.

Не трогать! Остыла картошка?

Иван. Никак нет, еще теплая.

Череватов

. Дай одну.

Ростопчук. Разрешите очистить и масла подать?

Череватов. Не сметь! Давай в кожуре — полевую!

Ему дают картошку. Череватов ест ее. На отдельном столике стоят пузырьки, склянки, коробочки и прочая посуда с лекарствами, с хвостами рецептов. Череватов осматривает эту медицину.

Ростопчук. Товарищ генерал-лейтенант… Это заготовлено по приказанию лечащих врачей — на предмет излечения нашего командира генерал-майора Климчицкого…

Череватов. Вижу, знаю, предчувствую!.. Чепуха! Я его сам буду лечить, использовать, воодушевлять! Эту ерунду убрать всю, выбросить ее бесследно! (Берет один за другим два-три пузырька, рассматривает рецепты). Это что?.. Ага… Ну, ясно. Этим хотят сердце и душу моего больного поправить? Три раза в день по пять капель — и получается жизнерадостность. А это? Порошок. Его надо есть после еды — и получается покой внутренних органов. А тут что? Впрыскивание. Два кубика в вену — и из этого получается счастье, и человек хочет жениться! Магия!.. Выбросить прочь!..

Иван хватает котелок из-под картошки и ссыпает туда со столика все лекарства.

Ростопчук(довольный). Порядок! Разве можно нашего генерала каплей лечить?

Иван. Да разве можно любого боевого мужика из пузырька вылечить? Мы и в санбате не каплей лечились, а кашей с салом! (Уходит).

Череватов. Так, стало быть, в этих условиях и будет отдыхать и выздоравливать Александр Иванович?

Ростопчук. Так точно, в этих, товарищ генерал-лейтенант. Может, разрешите привести всю эту бытовую обстановку в полное соответствие с уровнем медицинской науки?

Череватов

. Не приводить в соответствие, уровня нету!.. Оставить все, как есть, все здесь должно быть обыкновенно, скучно, неудобно. Организуйте ему некоторое неудобство! Он должен чувствовать реальную жизнь, а не томиться здесь, как цветок в лепестках, — тогда он умрет.

Ростопчук. Есть. Будет неудобство… А как насчет воздуха, питания и прочего режима?.. Если легкий сквозняк — он вреден или больше полезен?

Череватов. Сквозняк? — даже ветер! Пища — всякая, вплоть до водки и в любых количествах. Режим? Эту болезнь надо лечить свободным блаженством… Пусть генерал танцует, ухаживает, собирает общество, живет пустяковой жизнью…

Ростопчук. Слушаю! Стало быть, товарищ генерал-лейтенант, лечения никакого не нужно?

Череватов. Наоборот — необходимо, неизбежно, категорически нужно! Но лечение достигается посредством избавления, посредством свободы и случая. Человека надо лечить посредством другого человека — и только! Но не всякий человек излечивается всяким другим человеком, а только единственным, который ему неизбежно полезен, категорически нужен!

Ростопчук. А разрешите спросить, товарищ генерал-лейтенант, посредством какого человека можно излечить нашего генерала?

Череватов. Вы не соображаете, не думаете, не предвидите, не взвешиваете, не…

Ростопчук. Не подытоживаю, товарищ генерал-лейтенант…

Перейти на страницу:

Все книги серии Платонов А. Собрание сочинений

Похожие книги

Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия
Пигмалион. Кандида. Смуглая леди сонетов
Пигмалион. Кандида. Смуглая леди сонетов

В сборник вошли три пьесы Бернарда Шоу. Среди них самая знаменитая – «Пигмалион» (1912), по которой снято множество фильмов и поставлен легендарный бродвейский мюзикл «Моя прекрасная леди». В основе сюжета – древнегреческий миф о том, как скульптор старается оживить созданную им прекрасную статую. А герой пьесы Шоу из простой цветочницы за 6 месяцев пытается сделать утонченную аристократку. «Пигмалион» – это насмешка над поклонниками «голубой крови»… каждая моя пьеса была камнем, который я бросал в окна викторианского благополучия», – говорил Шоу. В 1977 г. по этой пьесе был поставлен фильм-балет с Е. Максимовой и М. Лиепой. «Пигмалион» и сейчас с успехом идет в театрах всего мира.Также в издание включены пьеса «Кандида» (1895) – о том непонятном и загадочном, не поддающемся рациональному объяснению, за что женщина может любить мужчину; и «Смуглая леди сонетов» (1910) – своеобразная инсценировка скрытого сюжета шекспировских сонетов.

Бернард Шоу

Драматургия
Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман