Том 6. Нума Руместан. Евангелистка

Этими мечтами она делилась с Лори, когда он приходил к ним по вечерам, сияющий, гордый, уверенный в своем счастье. Под предлогом занятий с Фанни Элина уклонялась от участия в этих скучных разговорах о свадьбе — они раздражали, даже оскорбляли ее… Выходить замуж? Зачем?.. Слушая тоненький голосок девочки, монотонно твердившей уроки, Лина думала о другом, устремив глаза вдаль. Ее больше не интересовали успехи ученицы, ей уже не доставляло удовольствия, усадив малютку на низенькую скамеечку, на свое прежнее место у ног бабушки, обучать ее вязанию или шитью… Нет, ей не терпелось скорее приняться за свою работу, за перевод новой брошюры, заказанной ей женою одного посланника: «Беседы христианской души с богом. Сочинение г-жи ***».

С ранней юности Жанна Отман была удостоена благодати запросто беседовать с Христом. Брошюра передавала эти мистические беседы в форме вопросов и ответов, а в предисловии г-н Ж. Б. Круза, настоятель школ в Пор-Совере, разъяснял в восторженном тоне, что подобное общение со всевышним, якобы невозможное по современным понятиям, вполне естественно и совместимо с благочестием для истинной христианки, которую он называл великой мистической праведницей: «Поистине в этой душе, всецело предавшейся господу…»

— Послушай, Линетта, как удачно придумал господин Лори: мы соединим оба этажа внутренней лестницей. Он уже и план составил.

Подойдя ближе, Лори показал кончиком пенсне великолепный чертеж, который он искусно разрисовал китайской тушью в свободные часы на службе. Лестница пойдет сюда, потом туда…

— Очень мило! — проговорила Элина, не поворачивая головы, и снова углубилась в мрачный мистицизм, которым уроженка Лиона словно густыми туманами родного края окутывала горькие разочарования своей юности. Потом, когда на колокольне св. Иакова било де сять часов, малютка Фаннн, доверчиво обняв девушку обеими ручонками, говорила: «Покойной ночи, мама!» — и при этих ласковых словах бедная Элина на минуту примирялась с мыслью о замужестве.

Однажды после полудня, когда г-жа Эпсен сидела дома одна, подсчитывая расходы, ее посетила такая неожиданная, такая высокопоставленная гостья, что у бедной женщины от испуга свалились с носа очки… Сама г-жа Отман у них в доме!.. Ей хотелось раздвинуть стены прихожей, чтобы оказать достойный прием супруге могущественного банкира. Слава богу, гостиная была, как всегда, в образцовом порядке: жалюзи подняты, бронзовые подсвечники на консолях начищены до блеска, кресла в нарядных гипюровых чехлах расставлены по местам. Зато сама-то она, на что она похожа в старом домашнем платье, в поношенном чепце! Поше мой!.. Поше

мой!.. А Линетты как на грех нет дома!

— Мы обойдемся и без нее, — заявила с холодной улыбкой г-жа Отман, чьи спокойные манеры так же отличались от суетливой растерянности хозяйки дома, как ее элегантный, модный туалет темных тонов — шелковый, отделанный гагатом — от капота с обтрепанной бахромой бедной датчанки.

— Вы приехали за переводом «Бесед», сударыня? Лина, к сожалению, еще не совсем его закончила… Бедняжка свободна только по вечерам.

Г-жа Эпсен начала тараторить о трудолюбии дочери, об утомительной беготне по урокам, об ее упорном желании одной кормить семью.

— Она постоянно твердит: ты довольно поработала, мама, пора тебе отдохнуть… Ах, — это такая чудесная девочка, просто сказать не могу!..

При этих словах «просто сказать не могу» из глаз матери скатились две крупные слезы, более красноречивые, чем фразы, которые она силилась подыскать. Жена банкира между тем своими ясными глазами внимательно и пытливо осматривала каждый уголок гостиной.

— Сколько зарабатывает ваша дочь уроками?:- спросила она, когда г-жа Эпсен умолкла.

- #9632; Трудно сказать, сударыня, бывает по-разному.

Она объяснила, что в мертвый сезон, летом, все разъезжаются на воды, на морские купанья, в загородные поместья, а Лина отказывается от поездок, чтобы не оставлять мать одну. За этот год — г-жа Эпсен только что подсчитала — ее дочь заработала около четырех тысяч франков.

— Я предложу ей вдвое больше, если она перейдет работать в наши школы, — объявила миллионерша небрежным тоном, словно речь шла о самой ничтожной сумме.

Г-жа Эпсен была ослеплена. Восемь тысяч франков… Какое подспорье для их скромного хозяйства! Но, поразмыслив, она поняла, что это неосуществимо. Пришлось бы порвать все полезные знакомства, расстаться с графиней д'Арло, с баронессой Герспах, которая обещала Лори свое покровительство. На это Элина никогда не согласится.

Г-жа Отман настаивала, ссылаясь на то, что Элина устает, что молодой хорошенькой девушке опасно ходить одной по Парижу, а в Пор-Совер ее каждое утро будет отвозить карета. Наконец, после долгих уговоров мать дала согласие отпускать Элину три раза в неделю. Условились о расписании, о плате за уроки. Лина будет завтракать в Пор-Совере и к вечеру возвращаться домой. В том случае, если бы пришлось задержаться, в замке много свободных комнат для ночлега.