Том 6. Письма 1860-1873

Однако вернемся к тебе. Меня очень огорчает ваша стесненность в средствах и то, что пока мало шансов выйти из этого тупика. Поэтому я вдвойне сетую на обстоятельства, до сих пор препятствующие выпуску в свет газеты, издание которой было бы желательно во всех отношениях…^* и в материальном, и в нравственном. Ведь я же понимаю, как в нынешних обстоятельствах должен страдать твой муж из-за невозможности высказаться по злободневным вопросам, и никогда еще отсутствие в слаженном хоре печати мнения, им представляемого, не ощущалось столь остро, как теперь… Кризис европейского мира, усложняясь и углубляясь, скоро достигнет России — два происходящих у нас под боком грандиозных распада, Австрии и Турции, неизбежно ускоряются под взаимным влиянием. — Оба они непременно завершатся хаосом, размеры и продолжительность которого трудно точно предсказать. Иностранное вмешательство лишь усугубит его, не распутав дела. — Только Россия, если бы она сознавала самое себя, свое предназначение и свое право, могла бы указать выход из этого крайне сложного положения. Но мышление, определяющее нашу политику, не достигло еще того уровня развитости, при котором я начинает отличать себя от не я. Так пусть бы мы, по крайней мере, за неимением у нас самосознания, слушались животного, но верного инстинкта самосохранения. — И тут есть кое-какие обнадеживающие симптомы. В преддверии битвы, которая должна вот-вот завязаться между Францией и германскими народами, т. е. между двумя основными силами Западной Европы, наш выбор, мне кажется, уже сделан. Мы примем сторону Пруссии — неясно только, как мы будем понимать этот союз и какую роль себе в нем отведем… В действительности, единственное соображение, которое должно бы склонить нас в пользу Пруссии, состоит в том, что таким путем мы почти наверняка противопоставим себя Австрии… Австрия же, где сейчас будет ставиться и решаться вопрос славянства и Восточной Европы, т. е. вопрос будущего России, это та область, где нам прежде всего надлежит действовать. Именно сюда должны быть направлены все наши усилия, ибо здесь у нас личный интерес, и мы бы наилучшим образом воспользовались дракой на Западе, если бы не упустили предоставляющегося нам шанса крепко и надежно обосноваться в этой области, возвратив себе Галицию с цепью Карпат. — Вот ситуация, на которую «День»

^* мог бы и должен был бы пролить яркий свет. — Не прискорбно ли, что единственная национальная доктрина, заимствованиями из которой питается теперь вся серьезная и разумная часть нашей печати, так сказать, замурована…

Засим от души жму руку твоему мужу и обнимаю тебя в ожидании твоего решения.

Георгиевскому А. И., 3 сентября 1866^*

90. А. И. ГЕОРГИЕВСКОМУ 3 сентября 1866 г. Петербург

Петербург. 3 сентяб<ря 18>66

Что с вами делается, друг мой Алек<сандр> Ив<аныч>? и что, особливо, делается с Marie? Ваше упорное молчание меня смущает и тревожит. Я невольно объясняю его усиленным нездоровьем Marie, а это самое грустное объяснение. — Я знаю от Делянова, что он уже, вслед за вашим письмом, известил вас по телеграфу о благоприятном решении министра, и следственно теперь не предстоит никаких препятствий к вашему переселению^*. — Когда же вы полагаете приступить к делу? Вот что я очень желал бы знать положительно… Чтобы знать, когда, собственно, мне надо будет начать о вас тревожиться, т. е. все-таки за Marie, перемещения которой при данных условиях я столько же желаю, сколько и опасаюсь. — Надеюсь, что расставание ваше с Катк<овым> и Леонт<ьевым> будет мирное и любовное и что они примирятся, наконец, с мыслию вашего отпадения, как они ни старались выставить это отпадение в свете вашего окончательного нравственного

падения, что было крайне наивно. — Есть же минуты страсти, когда и умные, и неумные люди становятся совершенно под один уровень.

В политическом мире теперь минутное затишье — скоро ли разразится буря и где? Это довольно трудно решить. Я не верю твердой решимости Наполеона возбудить во что бы ни стало восточный вопрос, да если бы он и хотел этого, то он не найдет сообщников, а без сообщников он ничего не предпримет. Наше положение улучшилось. Нашими правильными отношениями к Пруссии мы точно усвоили себе большую свободу действия.

Читали ли вы стихи Вяземского на Каткова?.. Здесь все друзья князя огорчены этою неуместною выходкою, и вот вам несколько строк, определивших экспромтом мое впечатление по этому случаю…^*

Вы можете их даже напечатать, где знаете, но только без подписи моего имени, а просто с инициалами Ф. Т.

Господь с вами.

Аксакову И. С., 7 октября 1866^*

91. И. С. АКСАКОВУ 7 октября 1866 г. Петербург

Петербург. 7 октября <18>66