Том 6. Революции и национальные войны. 1848-1870. Часть вторая

Закрытие Земледельческого общества должно было неизбежно вызвать новые волнения. 7 и 8 апреля имели место демонстрации, требовавшие отмены указа о закрытии общества. Они закончились, подобно февральским демонстрациям, бессмысленным расстрелом безоружной толпы. Замковая площадь была усеяна убитыми и ранеными. Тем не менее демонстрации продолжались. 10 октября в Городле, на границе Польши и Литвы, огромная толпа жителей обеих стран праздновала годовщину своего векового союза. Только благодаря гуманности командующего сосредоточенными в Городле войсками не произошло новой резни.

Правительство все это время продолжало прибегать к уловкам, пугаясь то своих уступок, то своих репрессий. За князем Горчаковым, скончавшимся в конце мая, последовал генерал Сухозанет, который из-за своих ссор с маркизом Вьелепольским уступил место генералу графу Ламберту. Ламберт, католик, француз по происхождению, был за примирение, но его постарались окружить сторонниками крайних репрессий, и 15 октября в Варшаве произошли новые события. Население направилось в костелы, чтобы присутствовать при заупокойном богослужении в память Костюшко; военные власти приказали окружить костелы; объятая страхом толпа отказалась выйти; наконец в четыре часа утра костелы силой были очищены от народа, причем было произведено две тысячи арестов. Несколькими днями позже, после бурной сцены с Ламбертом, командующий войсками генерал Герштенцвейг пустил себе пулю в лоб. За этим последовали отозвание Ламберта, отставка Вьелепольского, множество арестов и ссылок. Однако последнее слово должно было остаться за политикой примирения. В июне 1862 года великий князь Константин был назначен наместником, и Вьелепольский опять появился в Варшаве в качестве вице-президента государственного совета и начальника гражданского управления. Но было слишком поздно для того, чтобы успокоить умы простыми административными реформами. На обращение великого князя дворяне ответили требованием объединения в одно целое старых польских областей; крайние покушались на его жизнь, затем на жизнь Вьелепольского. Снова начались репрессии: одна из них — произвольная рекрутчина или, вернее, аресты некоторого количества молодежи под предлогом рекрутчины — привела к восстанию. Как и в Вандее, первыми мятежниками были уклонившиеся от военной службы.

Борьба не могла приобрести такого характера, как в 1831 году, когда восставшая Польша располагала регулярной армией, городами и арсеналами. В 1863 году в Польше и Литве было, по видимому, не больше шести или восьми тысяч инсургентов, разделенных на большое количество отрядов; они вообще не могли держаться против русских ввиду численного превосходства последних, но спасались от их преследований благодаря густым лесам, содействию населения и служащих, уроженцев страны. В течение нескольких месяцев официальному правительству в Варшаве все время мешало тайное правительство, которое тоже пребывало в Варшаве (позднее узнали, что оно собиралось в одной из зал университета): оно накладывало военную контрибуцию, закрывало театры, костелы, поддерживало постоянную связь с начальниками отрядов и приводило в исполнение смертные приговоры, вынесенные революционным трибуналом. Чтобы покончить с этим правительством и горстью его солдат, понадобилась армия в 200 000 человек и военная диктатура. В июле 1863 года Вьелепольский получил отставку, великий князь Константин был отозван; генерал Берг в Варшаве, Муравьев в Вильне, облеченные всей полнотой власти, расправлялись с диким произволом, поддержанные, впрочем, консервативным русским общественным мнением, которое внезапно озлобилось против Польши из-за угроз Европы и нетактичных требований самих поляков[33]. За последние месяцы 1863 года увеличилось число арестованных и повешенных; отряды повстанцев были отброшены к границе Галиции, которую вынуждены были перейти два следовавшие друг за другом диктатора восстания: Мирославский и сменивший его Мариан Лангиевич. В феврале 1864 года было дано последнее сражение, заслуживающее этого названия, близ Венгрова[34], храбрым Боссак-Гауком, которому было суждено погибнуть семь лет спустя в битве под Дижоном. Несколько отрядов делали еще героические усилия, чтобы продолжать борьбу и дать Европе время вмешаться, — они были уничтожены в течение лета, а в августе арест и казни членов революционного комитета завершили драму. Теперь правительство могло беспрепятственно заняться в Польше репрессиями и реорганизацией.