Том 6. Созревание плодов. Соляной амбар

Сын уездного лекаря – доктор Криворотов самым почтенным писателем считал Щедрина. Окончив Казанский университет и унаследовав от волжан любовь к пению, Иван Иванович, отказавшись от чиновничьей карьеры, сознательно пошел работать в земство и сознательно ж – в уезд. Он чтил заветы Пироговских съездов. Он носил крылатку и черную шляпу, как шестидесятники. С утра он шел в больницу, где лечил все те тысячи болезней, которыми хворал российский народ, – чирьи, чесотки, глисты, куриную слепоту, трахому, сифилис, язвы кишок – и резал – человеческие руки, ноги, животы, спины, те же чирьи, грыжи, саркому, сшивал раны, отрезал руки и ноги, – подбирал очки и рвал зубы, ибо дантистов «мужику» не полагалось. Российская империя родила тогда не в родильных приютах, но у себя по домам, в деревнях – по избам, под руководством старух и знахарок, – и в совершенно неурочные часы, в три ночи и в три дня, в десять утра и в десять вечера, доктор ездил по неблагополучным родам на телеге, за ним приехавшей, поспевая предпочтительно к смерти. Иван Иванович ездил по уезду также, когда в уезде начинались повальные заболевания – голодный, он же сыпной, тиф, брюшной тиф, холера, скарлатина, понос. И ездил еще на вскрытия, когда в уезде убивали человека, – хотя совершенно достоверно было, что человек помер от пролома головы, все же для суда требовалось медицинское освидетельствование. Ездил Иван Иванович обязательно с ветеринарным врачом, в тех случаях, когда от бешеной собаки заболевал бешенством человек; третьим спутником бывал Мишуха Усачев; ветеринарный врач собирал всех собак в деревне иль в селе, где заболевал бешенством человек, – Мишуха тут же их вешал, – а доктор Криворотов разъяснял сельскому сходу давно известные крестьянам особенности заболевания бешенством; врачи требовали двоих понятых и увозили на крестьянской телеге больного, связанного бешеного человека; врачи по очереди сидели у больного, понятые ломали больному лопатки, когда он бился; больного довозили до больницы, где, запертый в одиночную камеру, он дня через три помирал.

Вообще ж доктор Криворотов любил порядок. В нормальные дни, после операций в больнице, в час дня возвратившись домой, пообедав, до вечернего обхода в больнице Иван Иванович ложился почивать с очередною книгой «Русского богатства», «Вестника Европы», толстого журнала.

И каждый раз, когда в неурочный час приходили за доктором, прежде чем выслушать, кричал Иван Иванович на посетителя так, что даже рассказывали по этому поводу анекдот. Пришла будто бы в этакий неурочный час «баба» с кошелкой, – молвила:

– Барин…

Доктор Криворотов, в одних чулках, с шалью на плече, с очками на лбу, махая книгой, – заорал на весь переулок:

– Прием от девяти до часу! сколько раз вам говорить!? На дверях ясно написано, – прием от девяти…

– Да барин… – молвила «баба».

– Молчать! – ревел доктор. – Я говорю, – разрешите уж и мне высказать мысль, – дайте уж и мне поговорить!.. Пойми, мы, стремясь к культуре и уважая труд, в первую очередь неминуемо должны уважать время…

– Да ба…

– Молчать!..

Доктор начал читать «бабе» лекцию.

«Баба» смолкла в покорности. Доктор рассуждал не менее получаса, пока не устал. «Баба» тогда сказала покорно:

– Барин, касатик, я твоей барыне, как велели, сметанки принесла…

– Ну, так бы и сказала сразу, бестолочь такая!.. Доктор хлопнул раздраженно дверью и пошел дочитывать намеченное на сегодня.

Частной практикой доктор Криворотов не занимался, называя ее чаевыми, и орал до пределов своего волжского баса, когда ему предлагали деньги. Рассуждал доктор много и часто о народном здравии и образовании, – трехклассные земские школы принципиально порицал, в целесообразность их не верил, считая, что следует сначала «мужика» накормить и вылечить, ибо иначе – проучившись три года – голодный и от голода больной, не имеющий ни единой книги в избе и в селе, мужик неминуемо возвратится в безграмотность. И тем не менее был Иван Иванович попечителем земской школы в сельце Чертанове, собирал у себя каждую пятницу учителей, чертановских и городских, – назывались эти встречи «кружком самообразования», – читались в этом кружке особо интересные статьи и рассказы из толстых журналов, выписываемых в библиотеку имени Ломоносова при Дворянском Клубе; читанное подвергалось общественной критике. В чертановской земской школе доктору Криворотову удалось создать горячие завтраки для ребят, добыть валенки и полушубки для неимеющих. Суббота в земстве была нерабочим днем, – и каждую субботу с утра направлялся доктор в школу, тащил земский проекционный фонарь, показывал детишкам и взрослым туманные картины и сопровождал их своими собственными рассуждениями, – и был за это так же, как учитель Богородский, «на подозрении».