Том 6. Стихотворения, поэмы 1924-1925

По этой дороге, спеша во дворец,бесчисленные Людовикитрясли в шелках золоченых каретцтелес десятипудовики.И ляжек своих отмахав шатуны,по ней, марсельезой пропет,плюя на корону, теряя штаны,бежал из Парижа Капет ^*.Теперь по ней веселый Парижгоняет авто рассияв, —кокотки, рантье, подсчитавший барыш,американцы и я.

Версаль. Возглас первый:«Хорошо жили стервы!»Дворцы на тыщи спален и зал —и в каждой и стол и кровать.Таких вторых и построить нельзя —хоть целую жизнь воровать!А за дворцом, и сюды и туды,чтоб жизнь им была свежа,пруды, фонтаны, и снова прудыс фонтаном из медных жаб.Вокруг, в поощренье жантильных манер,дорожки полны статуями —

везде Аполлоны, а этих Венербезруких, — так целые уймы.А дальше — жилья для их Помпадурш ^*—Большой Трианон ^* и Маленький.Вот тут Помпадуршу водили под душ,вот тут помпадуршины спаленки.Смотрю на жизнь — ах, как не нова!Красивость — аж дух выматывает!Как будто влип в акварель Бенуа ^*,к каким-то стишкам Ахматовой ^*.Я все осмотрел, поощупал вещи.Из всей красотищи этой

мне больше всего понравилась трещинана столике Антуанетты ^*.В него штыка революции клинвогнали, пляша под распевку,когда санкюлоты ^* поволоклина эшафот королевку.Смотрю, а все же — завидные видики!Сады завидные — в розах!Скорей бы культуру такой же выделки,но в новый, машинный розмах!В музеи вот эти лачуги б вымести!Сюда бы —

стальной и стекольныйрабочий дворец миллионной вместимости, —такой, чтоб и глазу больно.Всем, еще имеющим купоны и монеты,всем царям — еще имеющимся — в назидание:с гильотины неба, головой Антуанетты,солнце покатилось умирать на зданиях.Расплылась и лип и каштанов толпа,слегка листочки ворся.Прозрачный вечерний небесный колпакзакрыл музейный Версаль.

[ 1925]

Жорес ^*