Том 6. Стихотворения, поэмы 1924-1925

Ноябрь, а народ зажат до жары.Стою и смотрю долго:на шинах машинных мимо — шарыкатаются в треуголках.Войной обагренные руки умыв,и красные шансы взвесив,коммерцию новую вбили в умы —хотят спекульнуть на Жоресе ^*.Покажут рабочим — смотрите,

и онс великими нашими тоже.Жорес настоящий француз. Пантеон ^*не станет же он тревожить.Готовы потоки слезливых фраз.Эскорт, колесницы — эффект!Ни с места! Скажите, кем из васв окне пристрелен Жорес?Теперь пришли панихидами выть.

Зорче, рабочий класс!Товарищ Жорес, не дай убитьсебя во второй раз.Не даст. Подняв знамен мачтовый лес,спаяв людей в один плывущий флот,громовый и живой, попрежнему Жореспроходит в Пантеон по улице Суфло.Он в этих криках, несущихся вверх,в знаменах, в шагах, в горбах

«Vivent les Soviets!.. A bas la guerre!..Capitalisme `a bas!..» [23]И вот — взбегает огонь и горит,и песня краснеет у рта.И кажется — снова в дыму пушкариидут к парижским фортам.Спиною к витринам отжали — и вотиз книжек выжались тени.И снова 71-й год ^*встает у страниц в шелестении.

Гора на груди могла б подняться.Там гневный окрик орет:«Кто смел сказать, что мы в семнадцатомпредали французский народ?Неправда, мы с вами, французские блузники.Забудьте этот поклеп дрянной.На всех баррикадах мы ваши союзники,рабочий Крезо, и рабочий Рено».

[ 1925]

Прощание ^*

(Кафе)