Том 6. Третий лишний

— «Колымалес», придется вам подождать здесь еще сутки! Простите уж и не обессудьте!

Странная вежливость.

С мурманскими ледокольщиками мы, балтийские моряки, конечно, тоже несколько чужаки, но за многолетнюю совместную работу и в силу относительной географической близости понимаем друг друга легче. С дальневосточниками дело хуже — отчужденность ощущается сильнее. Скажете, что за глупость? Моряки одной России, на одном языке говорят, одно дело делают и вообще «Владивосток далеко, но город-то нашенский»! Все правильно. А ведомственная отчужденность есть, есть особые взаимоотношения. И хотя давно суда всех пароходств плавают одинаково, по всему Мировому океану, но все равно для дальневосточников, то есть сынов Тихого океана, мы некоторым образом каботажники из Маркизовой лужи, а они для нас этакие чересчур привыкшие к своей удаленности и широким пространствам провинциальные супермены.

Высказал эти глубокомысленные соображения Василию Васильевичу. Он вздохнул и выдохнул еще более тяжко и длительно, нежели обычно:

— Северяне хорошие товарищи? Неужели вы до сих пор такой наивняк? В товарищи он верит! Прошлую навигацию «Алатырь» задержалась в Игарке — котел вышел из строя. Мороз уже тридцать. На ремонт сутки всего нужны были, но за сутки все и вся разморозишь. Просили буксир, чтобы он пар на это время давал. Северяне заявили, что буксира нет, а есть только ледокол «Мелехов». Сколько буксир стоит, а сколько ледокол? На «Алатыре» капитан чешется, а время идет, судно промерзает — авария углубляется. Согласились на ледокол. «Мелехов» подошел и акт на спасение сует. Алексеич с «Алатыря»: какое спасение? С ума сошли? В родном порту! Да мне восемь часов хватит, чтобы котел отремонтировать… «Мелехов» рядом стоит, теплом дышит, а пар не дает, а судно промерзает. Ну, Алексеич и подмахнул акт на спасение. Товарищи северяне за это спасение сто тысяч потребовали! На тридцати через арбитраж сошлись. И где теперь Алексеич? Диспетчером сидит! Ваш ход, дорогой товарищ!

Итак, две недели мы провели, дрейфуя вместе с песцами и разной человеческой подлостью в Айонском ледяном массиве при непрерывных сжатиях. И вот только третьего октября к нам вернулись атомоход «Сибирь», а за ней — ледокол «Адмирал Макаров».

«Сибирь» плавно и могуче прокатила метрах в сорока от левого борта, выкалывая нас из застарелого поля, в которое «Колымалес» уже накрепко вморозился.

Мы хлопали в ладоши, и махали махине «Сибири» шапками, и орали что-то благодарно-счастливое.

Еще через две минуты нелепым курсом в пяти метрах полным ходом прошел под командованием старшего помощника капитана «Адмирал Макаров». Он поднял на дыбы огромную льдину. Наше судно получило мгновенный крен до 12°, и раздался омерзительный скрежет и грохот, в которых соединились вопли раненого металла и торжествующий голос победившего льда.

Сказать, что мы, завалившись вдруг набок, выругались, — ничего не сказать. Во всяком случае, в тот миг Степан Осипович Макаров должен был бы перевернуться в гробу. Ну, а если убавить эмоции и учесть отсутствие у автора «Ермака» гроба, то адмирал на небесах мог и ухмыльнуться, глядя на то, как его внуки продолжают зачатое им ледокольное дело. Без огрехов же, увы, ледяное поле Арктики не вспашешь.

— Виктор Викторович, берите старпома и стармеха! Осмотреть трюма! Вахтенный помощник, сообщите на ледокол об аварийном навале! И записывайте! Записывайте, черт вас побери!!

«Загремели на павшем доспехи» — так положено говорить в подобных ситуациях флотским острякам.

Из «Технического акта»:

«Судно получило следующие повреждения корпуса и набора: Трюм № 2, левый борт

1. В районе шпангоутов № 113–116, между вторым стрингером и декой вмятина размером 2x3 м. Стрела прогиба 159–299 мм.

2. Шпангоуты № 196–198, 119–121 завернуты в корму на 120–150 мм. Скуловые кницы с тех же шпангоутов завернуты в ту же сторону на глубину 120–150 мм.

3. Шпангоуты № 114–115 оторваны от обшивки выше 1-го стрингера по длине на 1 метр.

4. В районе шпангоутов № 114–115 оторвался кожух ограждения осушительной системы. Трюм № 1, левый борт

1. Вмятина в районе водонепроницаемой переборки и 1-го стрингера, стрела прогиба около 300 мм, размер 2x3 м.

2. Деформирована водонепроницаемая переборка между трюмами № 1 и 2 со стрелой прогиба 130–140 мм, размером 2x2 м». Ну и т. д.

Из судового журнала: