Читаем Том 6. Третий лишний полностью

— У меня на борту четыре сварщика вкалывают, замечательные мастера! Их покормить надо — четыре порции на обед, а?

— Шеф уже сделал ровно тридцать четыре ромштекса! Встревает буфетчица:

— А у меня чайная заварка кончилась!

Дед:

— Отстань! Я про сварку леерных стоек говорю. Без них лес в Игарке на палубу не возьмем.

Помпохоз:

— Нет лишних порций, Олег Владимирович!

Дед:

— Я сам есть не буду!

— А где я еще три порции рожу? — вопрошает помпохоз.

Дед:

— Я три дня обедать не буду…

— Так я вам и поверил… — перебил помпохоз.

— …и завтракать. — Дед не унимался. — И вообще, пшенная каша по понедельникам на завтрак — издевательство над мужчинами!

— С чего мужчина начал — тем он и кончает… — констатирует буфетчица.

Получил РДО от Левы:

ВЫШЛИ СИРИИ УЖАСНАЯ ЖАРА БЕЗВЕТРИЕ ТЧК СЧАСТЛИВЫ ВЫСОКОЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ОЦЕНКОЙ ВАШЕЙ РАБОТЫ ЧУВСТВУЮ КРАЙНЮЮ НЕОБХОДИМОСТЬ ТВОЕГО ПЕРЕЛЕТА С МИЛОГО СЕВЕРА СТОРОНУ ЮЖНУЮ ОБНИМАЮ = ЛЕВА

Читаю Бунина — смерть отца Мити, как тот на столе «белел носом, наряженный в дворянский мундир». И вспомнил, что мой отец отправился на тот свет в коричневом с серебром прокурорском мундире. Кажется, у отца гражданского костюма вовсе после войны не было. Бедный и любимый отец… Пожалуй, он был еще несчастнее Любочки Конецкой…

25.09. Получил РДО от Анатолия Ламехова:

ВИКТОР ВИКТОРОВИЧ ГДЕ ТО ТЫ ЗАТЕРЯЛСЯ НЕОБЪЯТНЫХ ОКЕАНСКИХ ПРОСТОРАХ СООБЩИ КОГДА БУДЕШЬ ВОЗВРАЩАТЬСЯ НА ЗАПАД ГДЕ НАХОДИШЬСЯ ТЧК МЫ ИДЕМ ЗФИ ТЧК ОГОНЬКЕ ПРОЧИТАЛ ТВОИ РАССКАЗЫ ЗПТ ДО СИХ ПОР СОДРОГАЮСЬ ОТ ХОХОТА ЖМУ РУКУ = ТВОЙ КМ ЛАМЕХОВ

Когда шли на восток, атомоход «Россия» еще назывался «Леонид Брежнев»! Быстро у нас все меняется на Руси великой!

О глупой манере штурманов обижаться, если посоветуешь на другое судно сходить и уточнить у более бывалых судоводов что-либо. Я, например, знать не знаю правил перевозки пустых контейнеров: следует указывать вмятины, трещины, степень ржавчины? Посылаю кого-то из штурманов на «Охлопков», они сопротивляются.

Сегодня вызвал к себе типа, который сопровождает овощи. Пригрозил прокурором, так как очень много лука высыпается из ящиков, а он и ухом не ведет.

Трудно доходит до нашего брата, что возим мы не сопровождающих и гарантийные письма на тару для начальства, а овощи!

Нудно грузим контейнеры.

26.09. С 20.00 до 21.00 к борту не подошла ни одна машина с контейнерами. Я так обозлился, что позвонил домой Леону Данилычу Демиденко. Конечно, было неудобно — давеча мне от него доставили пуд какой-то хорошей рыбы.

27.09. Только чистокровный мат заставил шевелиться нашего старого друга Демиденко, когда диспетчер не подал грузовики под контейнеры.

Окончили погрузку в 02.00 и в 07.00 отошли — еще крепили, но не докрепили.

Всего 475 контейнеров, 285 тонн.

28.09. Ночью забарахлил гирокомпас. Юрий Александрович бестрепетно повел по магнитному, а меня выгнал.

К 07.00 вышли на чистую воду, легли на пролив Лаптева. К вечеру ветер усилился до 15–17 м/с, шли по 14 узлов.

Книги людей действия, а не прозаиков или литературоведов, книги чисто дневниково-документальные (Скотт, Кренкель, Кусто, Ушаков и множество других) вовсе не хранят в себе загадок и тайн. Типично то, что эти люди никогда не пишут от «мы» — такого обязательного для литературоведов и множества других ученых. А за «мы думаем», «мы полагаем» — не скромность и желание затушевать свое «я», а, простите, инстинктивная боязнь личной ответственности.

Капитан всегда говорит: «Я приказал… Я считаю…» Он не может уйти за флер собрания, за видимость общего, большеголосого большинства. Тогда разве можно считать судоводителя не открывателем нового? Ведь в каждый очередной раз он решает и открывает то, чего никогда раньше не было, ибо ситуации в жизни не повторяются — это не дебюты в шахматах…

29.09. В 05.00 прошли Кигилях. Чистая вода.

Утром принесли РДО:

САМАРКАНД 25 28 1337 = ЛЕНИНГРАД 780 ДОСЫЛ ТХ КИНГИСЕПП КОНЕЦКОМУ ВИКТОРУ = ПРИВЕТ МОРСКОМУ ВОЛКУ ОТ ВЕРБЛЮДА ПУСТЫНИ ФИЛЬМ ЗАКОНЧИЛ УСТАЛ СМЕРТЕЛЬНО ЖДУ ТЕБЯ НА БЕРЕГУ = ТВОЙ ГИЯ ДАНЕЛИЯ

Тревожно мне нынче за Гию. Он настроен на уморительную комедию, а у меня опасения не за провал фильма, а за физические перегрузки при съемках в пустыне, которые его могут убить. Да еще в обстановке всеобщего бардака. Сам же он после тяжелейшей операции… И после такой ужасной зимы полез в самое пекло — и в прямом, и в переносном смысле слова. Человек Гия мужества выдающегося.

Фильм, кажется, «Кин-дза-дза» называться будет. И все, до самой последней точки, в сценарии Гия сам придумал.

ТХ ЛИГОВО ЛНГ/ММФ 30 28 2200 = ВОЗВРАЩАЕМСЯ СРЕДИЗЕМКИ ИДЕМ АНГЛИЮ ПРИХОД СОЮЗ ПОЛАГАЕМ СЕРЕДИНЕ ОКТЯБРЯ УВЕРЕН ВЫ УСПЕШНО ПОКОРИТЕ ПОЛЯРНЫЕ ШИРОТЫ НАДЕЮСЬ ВСТРЕЧУ СЕВЕРНОЙ ПАЛЬМИРЕ ПРИВЕТ ОТ ЭКИПАЖА ГЛУБОКИМ УВАЖЕНИЕМ ОБНИМАЮ = ВАШ АЛЕШИН

С Леонтием Николаевичем Алешиным работал я на «Лигово» в 1985 году на Мурманск — Певек — Игарка. Отличный капитан и человек.

Перейти на страницу:

Все книги серии В. Конецкий. Собрание сочинений в семи томах + доп. том.

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее