Том 7. Письма

Теперь распорядился исправлением прежних земледельческих снарядов, приглашен мастер да один из штатных, знающий это дело, да несколько подэконом и эконом Зеленецкой займутся починкою старых колес, сох, борон железных и деревянных, тележных ящиков; должно надеяться, что на настоящий год вполне будет достаточно всего. Настоятелю будет и виднее и вернее пополнять своевременно. Судя по сделанному соображению и скромным потребностям Монастыря при порядочном распоряжении не будет стеснительно преемнику. Но Бога ради поспешите окончить, ей, утомляюсь. Корольков умоляет заплатить ему долг не в продолжительном времени, а за это обещает отпустить вновь сколько угодно. Но, по отзывам, ему должно бы подождать, говорят, отпускает товар весьма дурен. На платье для братии рассчитывал я роскошно по их назначениям и на камлот, и на крепу, и по шубе, но это несообразно по месту и по лицам.

При прошении харчевника приложен его счет для назначения Отцом Игумном цен на забранные в Монастырь предметы, может быть, не было ли у них предварительного условия; и другой его же, на забранную провизию, до покупки на ярмарке и раньше, Монастырем на 167 р<ублей> 65 к<опеек> асс<игнациями>. Это также требует удостоверения Игумена. Простите, Благословите, и помогити зрети своя согрешения. Непотребный сын Ваш

присный Аполлос.

4-е апреля 1850 года

Троицкий Зеленецкий Монастырь

Письма

святителя Игнатия

к наместнику Сергиевой пустыни Игнатию (Васильеву)

№ 1

По милости Божией — путешествую благополучно. В день выезда моего из Сергиевой Пустыни проехал я недалеко до Тосны. Подъезжая к ней, почувствовал усталость, наклонность ко сну; цель путешествия моего — поправление здоровья, и потому зачем утомлять себя ездою во время ночи? Остановился в доме нашего Афанасия. Старушка мать его и брат приняли меня с приятным, простосердечным радушием. Раскинута моя дорожная кровать, ложась, я вспоминал с сердечным утешением подаривших мне ее, вспоминал всех, напечатлевших на душе моей своею любовию {стр. 339} столько сладостных впечатлений. Встав на другой день в 5-м часу, отправился в дальнейший путь, на последней станции к Новгороду пошел сильный дождь, провожавший нас до самого Юрьева. Потрудись сказать от меня благодарность Афанасию за ночлег в его доме; матушка его очень мне понравилась, нахожу, что он очень похож на нее. В Юрьеве Отец Архимандрит принял меня очень благосклонно; сегодня утром был я у ранней обедни в нижней пещерной Церкви, обедню совершал Отец Владимир с учеником своим иеродиаконом Виталием: они очень милы — вместе. Отец Владимир служит благоговейно — как быть старцу; Виталий — с приятною простотою. После Литургии Отец Архимандрит отправил соборне панихиду по почившем восстановителе Юрьевской Обители. Вышедши из церкви, я посетил Отца Владимира, пил у него чай. Затем посетил Монастырскую библиотеку и ризницу. С колокольни посмотрел на Новгород и его окрестности. Здесь тихо; отдыхает душа и тело; но ничто не отозвалось во мне поэтическим вдохновением, как то было на Валааме. Когда я смотрел с колокольни на Новгород, когда посещал в монастыре храмы, когда смотрел на богатство ризницы — душа моя молчала. Отец Владимир пришлет тебе два портрета Отца Фотия [204] и вид Юрьева монастыря. Один из портретов возьми себе; а другой портрет и вид обители вели обделать в бумажные рамки для моих келлий. Сегодня суббота, скоро громкий и звучный колокол ударит ко всенощному бдению; думаю участвовать сегодня вечером и завтра утром в Богослужении, а завтра после обеда отправиться в дальнейший путь. Я и спутники мои чувствуем пользу от путешествия.