Том 9

Супруг. Ишь ты.

Алпатов(приставу). Вы представитель полицейской власти, вы мне симпатичны, но я вас отрицаю в принципе.

Пристав. Точка зрения мне лично неприятная.

Люба. Ай, мое платье!

Белокопытов(подскакивая). Я хочу сидеть рядом с вами.

Люба. Молчите. Я на вас сердита.

Хрустаков. За столы! Рекомендую начать с того, что на зубах хрустит. Водка — вещь с самолюбием.

Заносский(Даше). Здравствуйте, красавица.

Даша(Табардину тихо). Никита, спаси меня.

Табардин. Он сейчас уйдет.

Хрустаков. Месье и медам, представьте, что вы попали в какую-нибудь такую альгамбру. Прошу за столы.

Даша(Заносскому). Вы все-таки пришли.

Заносский. Я получил приглашение. Вот. С подробнейшим описанием блюд и стишками. Для вас можно было сочинить стишки попикантнее. Во всяком случае, поздравляю вас, Дарья Дмитриевна. Перелом жизни и радужные огни. Будем праздновать.

Даша. Хорошо. Оставайтесь.

Хрустаков(подлетает к Заносскому). Драгоценнейший, не заметил тебя сразу. Извини хлопотуна. Очень рад.

Заносский. У тебя сегодня роскошно. Будем пить. (Садится к столу.)

Хрустаков. Весьма счастлив. (Бежит к Даше, на ухо.) Ради бога, пожалей меня, все молчат, скандал.

Даша. Иди на свое место, Семен.

Толстяк. А я остался без дамы, Дарья Дмитриевна…

Супруга(супругу).

Ваня, по-моему, будет скандал.

Супруг. Ну, матушка, садись. Какой там скандал.

Толстяк. Первую рюмочку за матушку Дарью Дмитриевну.

Шунькина(на Заносского). До чего интересный, бледный.

Пристав. С вашего позволения, я выпью.

Хрустаков(снимает с большой миски крышку, поднимается клуб пара). Месье и медам, внимание — раки. Эх, родные мои, нечего греха таить, все мы изнервничались за это лето. Колкости да капризы, особенно дамы. Придерутся, что нос у тебя туфлей, и пошла губерния. Язык — враг пищеварения. Загляните-ка в эту миску. Раки… Мамочки… Вот где жизнь.

Толстяк(ест). Хорошо. Ух! Горячо.

Пристав. За здоровье новорожденной.

Супруг. Не могу ли я попросить у вас перцу.

Податной инспектор. А все-таки русский человек прежде всего плут.

Заносский. Кто сказал плут? Великолепно — русский человек — плут и мерзавец… ха… ха…

Алпатов. Я наблюдал за это лето, как участились ссоры, уличное хулиганство, разрывы между близкими. Точно в воздухе носится смерч. Мы все на краю гибели. Более не осталось ни святого, ни прочного. (Толстяку.) Вы не читали сегодняшних газет? Колоссальные события.

Толстяк(поперхнувшись). Колоссальные… Да… Да… Колоссальные.

Алпатов. Мой вывод таков.

Даша(внезапно). Перестаньте… Молчите… Невыносимо.

Хрустаков. Даша, что с тобой? Она у меня большая чудачка. Представится ей какая-нибудь фантазия… (Смеется.)

Пристав. Нервный век, господа. Из-за чепухи страдаем, а большого не видим.

Хрустаков(отчаянным голосом). Даша! Смотри! Порваны, все цветы… Подлецы. Перепакощены все клумбы. Кто посмел здесь распорядиться?

Даша. Я.

Хрустаков. Какая жестокость… Ай… ай-ай. Погубить такую красоту.

Даша.

Суди меня.

Заносский. Не только за это судить.

Пристав. Хорошенькая женщина всегда виновата…

Податной инспектор. Если ты женщина — значит, ты грешна. Откуда — не помню.

Даша. Судите меня все.

Заносский(громко захохотал). Судить ее. Каким судом? Расстрелять…

Даша. Судите все мои грехи. Я же клянусь говорить правду.

Хрустаков. А, будет тебе!.. Кому это интересно.

Гости. Слушаем, слушаем, слушаем!

Заносский. Тише…

Даша. Зачем такие испуганные лица? (Обращаясь то к одному, то к другому гостю.) Вам охоты нет волноваться? Вам страшно, что я скажу что-нибудь неприличное? Вам, может быть, стыдно за меня? Я не собираюсь оправдываться. Нет. Я в тысячу раз ужаснее, грешнее, чем вы все. Я хочу сделать вам больно, обидеть, чтобы у вас даже мысли не было простить меня. Понять и простить грешки, какой ужас! Нужно возненавидеть, осудить сначала, а слезы, любовь придут сами, как утешение. Вы, и вы, и вы тоже заплачете когда-нибудь горькими слезами. Пусть это будет сегодня. Зачем ждать, когда освобождение всегда с нами. Я по горло опротивела самой себе, а когда бабе тошно, надо бежать на улицу, голосить на весь народ, чтобы был срам и стыд и унижение… Только тогда, господи, только тогда… Ведь настанет же минута, когда мы станем дороги друг другу, у всех заблестят слезы, и все в жизни покажется малым, жалким и милым! (Табардину.) Дай мне вина.

Хрустаков. Даша, какую ты чепуху понесла.