Том четвертый. Лезвие бритвы

Линдеман уверяет, что моральный фактор не менее важен, чем все физические условия. Основа опасности, пишет он, в самом человеке, если он становится жертвой душевного надлома и не может действовать трезво. Линдеман изучил работы психолога Шульца, рекомендующие самовнушение как очень важный элемент закалки воли и работоспособности. Самовнушение спасло его на пятьдесят седьмой день путешествия, когда лодку опрокинуло и он девять часов во тьме ночи цеплялся за крохотную скользкую калошу. Когда тебя качают девятиметровые волны, налетают шквалы, бешено завывает ветер - такое требует, пожалуй, большего, нежели обычной воли к жизни.

Действительно, большего! И я добавлю, что прекрасным примером служит невозможность для обычного человека пройти по доске на большой высоте, хотя и доска может быть настолько широкой, что пройти ее на земле доступно любому.

- Следовательно, вы предлагаете, чтобы мы заранее обдумали возможные трудности и беды, которые могут нам представиться? - спросил Флайяно. - Что ж, я нахожу это мудрым. Только как это сделать?

- Очень просто: пусть каждый продумает свое место и поведение в случае, если нас разобьет о рифы Каоковельда, или наших товарищей схватит патруль, или мы будем остановлены военным судном, обысканы и отведены в Кейптаун или Уолфиш-Бей, или случится тяжелая поломка машин, или... да я и не берусь перечислить все «или» так сразу.

- И потом что? Обдумаем, а какой толк, если каждый будет делать что попало?

- А чтоб так не получилось, соберемся, поговорим, может, не один раз, тогда и распланируем, где чье место в бою.

Молодежь дружно одобрила предложение капитана, только инженер скептически заметил:

- Я не хочу опровергать ваш жизненный опыт. Но большую часть его вы набрали в совершенно других условиях. Сейчас, во второй половине века, корабли так усовершенствованы, что любой мальчишка, если он не идиот, может стать моряком. Ничего не случается с теми десятками тысяч кораблей, которые плавают в далеких морях, как мы. Разве столкновения в тумане, как с нашим лайнером «Дориа», а просто бури уже не властны над кораблями.

- Вы правы только в том, что морское дело стало физически легче, и рейсы быстрее, да прогнозы погоды очень облегчили деятельность моряков. А что бури не властны - это вы просто не знаете!

- Какие примеры?

- Я не читал сводок Ллойда уже пять лет, так что не знаю последних случаев. Но вот вам примеры. Несколько лет назад, - капитан помолчал, набивая трубку, выпустил два клуба дыма и продолжал: - пассажирский лайнер англо-австралийского направления, не помню его имени, исчез без следа в тех водах, куда направляемся мы. Корабль был оборудован всеми современными техническими приборами, о которых вы говорите, и тем не менее ни одного вызова по радио, ни обломка, никого из пассажиров или команды.

- Какой страх! - содрогнулась Сандра. - Когда это было?

- В 1955 году.

- Что же с ним случилось? - спросила Сандра.

- Неизвестно. Морской суд погадав на кофейной гуще, решил, что корабль мгновенно переломился пополам на сильном волнении и затонул.

- Но ведь это единственный случай, - заметил механик.

- Если бы это было так... Год спустя зимой грузовой английский пароход «Северная звезда» в семь тысяч тонн исчез в Северной Атлантике. Он послал двадцать седьмого декабря в свое общество обычную радиограмму, что все в порядке. И это было все. Правда, капитан парохода «Королева Елизавета» сообщил, что в районе, где исчезла «Звезда», он видел волны высотой в семьдесят и восемьдесят футов.

- Это около двадцати пяти метров? Никогда не слыхал о таких волнах в Атлантике! - воскликнул лейтенант.

-- Все бывает, - спокойно заверил капитан. - В тай же Атлантике не так уж редко исчезают суда - я не говорю про рыбачьи или береговые, а про мощные пароходы и теплоходы. За один сильный ураган иногда пропадают вдали от берегов несколько хороших пароходов. Нет, друзья, море - серьезная вещь.

- Как же вы, моряки, не боитесь? - наивно спросила Леа.

- Бояться нельзя - тогда лучше не плавать, - ответил капитан, - но и легкомыслие, безответственность в нашем деле не лучше трусости.

Лейтенант зажег сигарету и смотрел на голубой дым, медленно уходивший в открытую дверь каюты.

- А я боюсь почему-то потонувших кораблей, - задумчиво сказал он.

- Как странно! - воскликнула Леа. - Корабли на дне всегда привлекали меня. Так интересно - кажется, в них скрыта какая-нибудь тайна или обязательно найдешь что-нибудь интересное!

- Нет, у меня не так. Морская глубина чем-то мне неприятна, хотя я всей душой люблю море... но на поверхности. А корабли - да, там тайна, но в то же время и ужас гибели, оборванные жизни, исчезнувшие надежды и труды...