Том I: Пропавшая рукопись

— Ревную, — Флора смотрела на Аш со смешанным выражением сардонического юмора, облегчения, надежды, всего вместе. — Потому что я не вырежу ребенка из твоего чрева. Женщина, я не хочу, чтобы ты на моих глазах скончалась от кровотечения или умерла от родовой лихорадки; но, ради Господа, роди ты его! Ты не умрешь. Ты ведь крепкая, как эти чертовы крестьянки; ты можешь сегодня его выкинуть, а завтра вскочить на коня. Ты разве не понимаешь, как опасно избавляться от ребенка?

— Поле боя — тоже не самое безопасное место! — едко прокомментировала Аш. — Смотри, я не хотела бы идти к городским врачам. Я им не доверяю, этим жадным мерзавцам, и потом, где взять времени, этого врача еще надо найти. Я не хочу без необходимости принимать те снадобья, которыми пользовались бабы у нас в обозе. А тебе доверяю, ты меня штопала каждый раз, когда кто-нибудь отрезал от меня кусочек.

— Святая Магдалена! Ты совсем одурела, что ли? ТЫ МОЖЕШЬ УМЕРЕТЬ!

— Рассчитываешь меня испугать? Я каждый день готовлюсь к этому. Завтра у меня бой!

Флора дель Гиз открыла рот и снова захлопнула его.

— Не хочу приказывать тебе, — сказала Аш несчастным голосом.

— Приказывать? — Флора стояла боком к Аш, и Аш отчетливо увидела, как крупная капля вытекла из ее глаза, который все еще слезился после удара Аш. Флора смотрела в сторону. — А что ты сделаешь, если я не выполню приказ? Выгонишь меня из отряда? Да тебе и так придется это сделать.

— Ради Бога, Флориан, не надо!

Флора подняла руку и схватила Аш за кисть:

— Не «Флориан», а «Флора», я женщина. И люблю других женщин!

— Да знаю я! — поспешила сказать Аш. — Послушай, я…

— Не знаешь ты этого! — Флора выпустила руку Аш. Минуту постояла, опустив голову, потом повернулась лицом к Аш: — Не болтай, ты не имеешь ни малейшего представления, что это такое. Что, по-твоему, мне делать, когда все вокруг меня как спятили, потому что я ложусь с женщиной? Ну, скажи, что? Я не могу с ними драться. Я не стала бы причинять им боль, даже если бы могла! Мне пришлось притворяться не тем, что я есть. Представь, что кто-то решит меня сжечь, потому что я люблю женщин и потому что я умею врачевать?

Аш неловко зашевелилась.

Флора дель Гиз протянула вперед руки ладонями кверху.

В прохладном воздухе и в свете фонарей Аш увидела знакомые белые шрамы на пальцах хирурга.

— Это следы ожогов, — объяснила Флора. — Ожоги старые. Я обожглась, когда старалась вытащить … вытащить кое-что из костра, но было уже слишком поздно, потому что мне хотелось оставить что-то на память, как реликвию, если уж ее живьем не будет рядом со мной. — Флора прижала руки к лицу, волосы ее взмокли от пота и слез. — На тебя один мужчина когда-то поссал, и ты думаешь, что все теперь понимаешь? Не надо болтать, что ты что-то понимаешь, ты, убийца, потому что ты ни шиша не знаешь! Ты в жизни своей не оказывалась беззащитной!

В тихом воздухе ее крик отдался эхом. Снаружи, за палаткой зашевелилась охрана. Аш подошла к клапану палатки, чтобы тихо отдать приказы.

Флора дель Гиз выпалила:

— А теперь у тебя будет ребенок! Добро пожаловать в женское сословие!

— Флора, ради Бога, — запротестовала Аш. Но та не дала ей договорить:

— Может быть, тебе не следовало так уж рваться в постель моего брата!

Аш могла только молча смотреть на нее. Она чувствовала только изумление и шок, как будто ее ударили в живот, она не могла привести в порядок мысли и ответить, вообще ни слова не приходило в голову.

— Я для тебя что угодно сделаю! И всегда была готова. Но не это! — Голос Флоры поднялся на октаву выше. — Не молчи так! Скажи что-нибудь!

Аш молчала, охваченная паникой; попыталась заговорить; отвела глаза от негодующего лица собеседницы и смотрела под ноги, на устланную тростником лесную землю.

Ей в голову пришла мысль, решительная и четкая: «Надо сказать Фернандо».

А вдруг сын? Он его отнимет.

И я в любом случае никогда его не увижу.

Не я первая пойду в бой с животом…

Да, но сколько женщин умерло от родовой лихорадки, когда хирурги были бессильны помочь…

И такая же отчетливая мысль: «Я не должна рожать его ребенка».

— Аш! — проворчала Флора.

Аш ее не слушала. Она начала очень тщательно продумывать мысль о вынашивании ребенка весь срок.

Не так уж и долго. Несколько месяцев из жизни. Время, конечно, не самое лучшее, в преддверии войны… ну, и раньше женщины участвовали в таких войнах. За мной все равно должны пойти. Я должна быть твердо убежденной.

Она удивилась, как сильно ее пугает, что тело изменится, станет неподвластно ей, что оно станет физически огромным. А после родов? Отдавая себе отчет, что ее увлекли приятные мечты, Аш вообразила себе сына или дочь.

Ну тогда у меня будет хоть один кровный родственник. Кто-то, похожий на меня.

При этой мысли у нее буквально зашевелились волосы на затылке.

Уже есть некто, похожий на тебя.

«А кто знает, что у меня родится? Какой-нибудь урод — деревенский дурачок? Нет, клянусь Господом и всеми Его святыми! Я не могу породить чудовище.

Срок уже, должно быть, больше сорока дней. Надо избавляться сейчас, пока он не зашевелился.

Пока у него нет души…»