Томъ седьмой. Духоборы въ Канаде. — Белая Арапія. — Искатели

Какая-то торжественная тишина стояла надъ бойкимъ Виннипегомъ. Это было начало воскреснаго отдыха, соннаго, лѣниваго, полулетаргическаго, который, повидимому, совершенно необходимъ англосаксонскому Западу послѣ лихорадочнаго напряженія недѣльной работы. Прохожихъ на улицѣ было совсѣмъ мало. Я постоялъ на углу, дожидаясь трамвая, но ни одинъ вагонъ не показывался на этомъ обыкновенно столь оживленномъ перекресткѣ. Я обратился съ вопросомъ къ одинокому старику, который медленно переходилъ съ одного угла на другой, но вмѣсто отвѣта онъ неодобрительно покачалъ головой.

— Мы въ Канадѣ всѣ любимъ отдыхать, — сказалъ онъ, наконецъ, въ видѣ объясненія, — и мы очень довольны этимъ!

Я пересталъ дожидаться трамвая и пошелъ по тротуару рядомъ со старикомъ.

— Вы съ Востока? — спросилъ онъ, глядя на мои сапоги.

Я отвѣчалъ утвердительно. По дорогѣ, въ Монреалѣ, я купилъ себѣ сапоги, и, вѣроятно, они были слишкомъ новы для моего остального костюма.

— Господь Богъ создалъ воскресенье для всѣхъ, — строго продолжалъ старикъ, — а въ томъ числѣ и для машинистовъ на трамваѣ.

Это было все-таки, по англо-саксонской мѣркѣ, необыкновенное проявленіе общительности, ибо старикъ обращался ко мнѣ уже въ третій разъ, но насъ было только двое на улицѣ, и ему, видимо, хотѣлось завязать приличный разговоръ въ благочестивомъ воскресномъ стилѣ.

У меня, однако, не было никакого желанія возражать своему новому собесѣднику. Я всегда держался того мнѣнія, что если палестинская «черта осѣдлости» съ ея неугомоннымъ религіознымъ горниломъ дѣйствительно сдѣлала человѣчеству серьезный и цѣнный подарокъ, то этимъ подаркомъ является еженедѣльный субботній юбилей. Господь Богъ въ своей неизреченной благости трудился надъ созиданіемъ міра только шесть дней, въ седьмой же день почилъ отъ трудовъ; «князья земли сей» волей-неволей должны были послѣдовать примѣру Господа и разрѣшить своимъ бѣлымъ, желтымъ и чернымъ рабамъ эту столь безразсудно-непроизводительную затрату седьмой части всего рабочаго времени. Еженедѣльный отдыхъ есть лучшее наслѣдство, которое досталось современному человѣчеству отъ сѣдой древности, и для того, чтобы закрѣпить его, понадобились синайскій громъ и двѣ пары каменныхъ Скрижалей. Я вполнѣ убѣжденъ, что безъ прямого приказанія свыше самая идея о немъ даже теперь, въ началѣ двадцатаго вѣка, показалась бы современнымъ жрецамъ и архонтамъ соблазнительной и волнующей умы. Въ лучшемъ случаѣ ее пришлось бы поставить въ программѣ minimum прежде восьмичасоваго рабочаго дня, и исторія была бы еще на нѣсколько вѣковъ сзади.

Улица свернула влѣво и привела насъ на берегъ рѣки къ огромному парку, составляющему лучшее украшеніе города Виннипега. Это былъ первобытный лѣсъ, почти не тронутый и только слегка подчищенный въ самыхъ глухихъ мѣстахъ, такъ, чтобы не испортить его растрепанной и небрежной красоты. Я прошелъ по узкой дорожкѣ, протоптанной въ толстомъ слоѣ опавшихъ листьевъ, и вышелъ на рѣку. Она катилась широко и красиво, и какъ-то не хотѣлось вѣрить, что эта живая сила уходитъ на сѣверъ къ заброшенному озеру и къ вѣчно окруженному льдами заливу Полярнаго моря.

Здѣсь, вблизи городской черты, въ предѣлахъ этого прекраснаго естественнаго парка рѣка Ассинобоинъ дышала мирнымъ оживленіемъ. У каждой стрѣлки были привязаны лодки, увѣшанныя разнообразными снарядами любительской рыбной ловли, оставленными съ вечера; мелкіе островки, лѣпившіеся у береговъ, были какъ будто привязаны къ нимъ линіями узкихъ мостковъ съ деревянными перилами и даже съ проволокой телефона, переброшенной взадъ и впередъ. Я взглянулъ впередъ и сталъ понимать, почему городъ Виннипегъ выглядѣлъ такъ безлюдно въ это воскресное утро. По всей безконечной полосѣ прибрежнаго парка были разбросаны палатки, вперемежку съ утлыми избушками, сколоченными изъ барочныхъ досокъ. Это былъ настоящій дачный городъ, населенный рабочими, приказчиками и другими мелкими людьми. Они вели здѣсь идиллическую жизнь, выбирая себѣ на городской землѣ облюбованный участокъ и устраиваясь на немъ по собственному благоусмотрѣнію.

Нѣкоторые изъ дачниковъ, видимо, старались устроиться поудобнѣе. Деревянныя стѣны ихъ жилищъ были окружены кокетливыми полотняными навѣсами. Впереди, на расчищенной площадкѣ, стояла чугунная плита американскаго образца со всѣми новѣйшими ухищреніями и добавочными приспособленіями, и ея высокая труба, поднимавшаяся среди деревьевъ прямо подъ открытомъ небомъ, напоминала фабрику, уменьшенную до удобопереносимыхъ размѣровъ и приспособленную для домашнихъ удобствъ. Около печки помѣщалась полѣнница сосновыхъ дровъ, даже груда угля; цвѣтные гамаки висѣли на деревьяхъ, и на самомъ видномъ мѣстѣ красовался Union Jack, а въ русскомъ вольномъ переводѣ — Союзный Ванька, — національный флагъ, безъ котораго не обходится въ Америкѣ ни одна порядочная усадьба.