Томъ шестой. За океаномъ

Въ американской школѣ на этомъ берегу моря онъ, правда, былъ однимъ изъ лучшихъ учениковъ, но школьные товарищи были ему чужіе, и онъ все время оставался въ ихъ средѣ такимъ же невнимательнымъ, тоскующимъ иностранцемъ. Онъ не могъ понять ихъ увлеченія атлетизмомъ, которое превратилось въ настоящій культъ, и недоумѣвалъ, въ силу какихъ мотивовъ самые рьяные изъ мучениковъ спорта подвергаютъ себя діэтѣ и надоѣдливой тренировкѣ, для того, чтобы въ концѣ заработать проворствомъ своихъ ногъ два лишнихъ очка въ состязательномъ подсчетѣ, и почему вся Америка приходитъ въ такое неописуемое волненіе, когда газеты возвѣщаютъ въ спеціальныхъ выпускахъ и на экранахъ электрическихъ рекламъ, что Yale обогналъ Harvard[2]

на двѣ съ половиной пяди. Какъ всегда бываетъ съ молчаливыми, замкнутыми въ себѣ дѣтьми, Вихницкій рано началъ увлекаться чтеніемъ. Товарищи его, слишкомъ занятые борьбой и мячомъ, никогда не шли дальше того, что задано, и даже лучшіе ограничивались вытверживаніемъ школьныхъ уроковъ, нисколько не думая о томъ, чтобы портить глаза надъ печатными строками въ неуказанное время. Но Вихницкій, чуждаясь сверстниковъ, рано научился отыскивать себѣ общество среди героевъ воображаемыхъ исторій, почерпнутыхъ изъ книгъ. Чтеніе его было обильно и безпорядочно. Онъ началъ съ англійскихъ книгъ, которыя доставать было легче, прочиталъ наивныя повѣсти Купера, которыя рисуютъ романическую жизнь раннихъ переселенцевъ, столь отличную отъ современной американской прозы, романы Смоллета, полные странныхъ и неожиданныхъ приключеній, «Робинзона Крузо» и «Путешествіе Гулливера». Въ зимнюю полночь фантастическіе разсказы Поэ заставляли его волосы подниматься дыбомъ, и онъ боязливо оглядывался, ежеминутно ожидая, что дверь откроется и на порогѣ появится живой мертвецъ съ вырванными зубами, или призракъ Красной Смерти.

Волчій братъ Моугли изъ «Книги Джунглей» Киплинга заставлялъ его мечтать о далекой и загаданной Индіи, гдѣ природа такъ чудовищно роскошна, гдѣ дикія животныя мудрѣе людей и старая кобра стережетъ сокровища индѣйскихъ царей, погребенныя сотни лѣтъ тому назадъ въ подземныхъ хранилищахъ.

Всѣ эти разсказы были такъ увлекательны и исполнены неожиданностей и такъ непохожи на скучную жизнь большого города, гдѣ на каждомъ углу стоитъ городовой и гдѣ всѣ неожиданности жизни исчерпываются пожаромъ, уличной дракой или смертью неосторожнаго ребенка подъ колесами электрической конки.

Уголовные романы, такъ называемые «сыщицкія исторіи», которые ежегодно являются сотнями на книжныхъ рынкахъ Англіи и Америки, какъ нездоровые грибы, и продаются по грошевымъ цѣнамъ на каждомъ перекресткѣ, нравились ему гораздо меньше. Въ нихъ описывалась худшая часть городской жизни; мальчика отталкивали грубыя описанія преступленій и жестокой дуэли полицейскихъ съ ворами и убійцами, и, кромѣ того, онъ имѣлъ передъ глазами реальную улицу и, несмотря на свою юность, инстинктивно понималъ, что сочинители выдумываютъ и что ихъ герои притворяются и играютъ въ приключенія, точь-въ-точь какъ компанія уличныхъ мальчишекъ, которые вздумаютъ разыграть битву индѣйцевъ съ бѣлыми охотниками или возстаніе ирландскаго героя Роберта Эммета противъ англійскаго ига.

Другая большая половина романовъ и повѣстей, которая пишется по преимуществу на дамскій вкусъ, или для такъ называемаго «семейнаго чтенія», нравилась ему еще меньше. Они изобиловали добродѣтельными молодыми людьми, которые часто начинали свою жизнь среди самыхъ неблагопріятныхъ обстоятельствъ, но въ концѣ концовъ неизмѣнно торжествовали надъ обстоятельствами и людьми. Ихъ герои слишкомъ напоминали благонравнаго мальчика изъ дѣтской книги для чтенія, который составлялъ предметъ ежедневнаго урока и былъ ненавистенъ каждому школьнику, хуже чѣмъ что бы ни было, существующее въ мірѣ.