Томек и таинственное путешествие

Охотники задержали лошадей у дома. Но никто не отозвался на их призыв, словно фанза была пустой. Соскочив с лошадей, они приблизились к открытой двери. Томек осторожно переступил порог. Потом он зажег спичку и в свете дрожащего огонька осмотрелся вокруг. С левой стороны двери вдоль стены стояла низкая каменная печь, называемая здесь каном[49]. Кан складывается из кирпича или камня и имеет вид широкой скамьи, на которой можно свободно лежать. Дымовые каналы проходят через весь кан от топки до трубы. Сейчас на кане лежали соломенный мат и ватное одеяло, в беспорядке свисавшее одним концом на пол.

Томек коснулся кана рукой и почувствовал тепло нагретого камня. В глубине фанзы от самых стропил свисала завеса, которая, наверное, прежде делила дом на две части. Томек зажег новую спичку и сделал еще несколько шагов. На чисто вымытом столе из гладких струганых досок стоял подсвечник с огарком свечи. Томек зажег огарок и увидел напротив кана небольшой домашний алтарь, напоминающий часовенку, украшенную разноцветными бумажками и полевыми цветами. В фанзе, кроме стола и трех покосившихся табуреток, был еще старый китайский сундук. Крышка сундука была откинута вверх, словно кто-то в спешке выхватывал оттуда все содержимое.

Не гася свечи, юноша вышел из фанзы.

— Там никого нет, — сообщил он друзьям. — Пожалуй, отец Фу Чао бежал, услышав топот лошадей. Видимо, он подумал, что мы хунхузы.

— А может быть, кто-нибудь и в самом деле напал на него до нашего приезда? — встревожился боцман.

— Раньше лаяла собака, а теперь ее нет, — вмешался Удаджалак. — Пес разбудил хозяина, а потом убежал вместе с ним.

— В этом нет ничего удивительного после всего того, что довелось пережить этим людям. Ведь они живут в постоянной тревоге, словно мышь под метлой, — заметил Смуга. — Наши призывы тут ни к чему, давайте лучше подождем Фу Чао.

Уставшие лошади стояли спокойно, и охотники уселись на скамью возле фанзы. Рядом стоял деревянный навес. За ним виднелся огород, окруженный низким решетчатым забором. Звероловы терпеливо ждали, пока арба подъехала к фанзе. Фу Чао спрыгнул с арбы на землю.

— Мы застали дверь открытой, а дом пустым, — воскликнул Томек.

Фу Чао вбежал в фанзу; при слабом свете свечи он быстро осмотрел помещение, вышел на двор и высоким голосом что-то крикнул по-китайски в темноту ночи.

Вокруг царила тишина, прерываемая только фырканьем лошадей. Фу Чао повторил свой призыв. Из кустов показался сутуловатый мужчина. Нацелив на Фу Чао ствол старого ружья, он медленно подошел к юноше. Скрестив руки на груди, Фу Чао низко поклонился старику. Тот сначала коснулся рукой плеча сына, словно хотел удостовериться, что его не обманывает зрение, а потом приветствовал поклоном незнакомых гостей.

Фу Чао на своем языке сообщил отцу, кем являются его спутники. Старик кивнул головой и направился к кустам. Вернулся с довольно большим узлом на спине в сопровождении лохматой собаки. Движением руки пригласил гостей в фанзу.

Охотники расседлали лошадей. Привязали их вместе с двумя распряженными конями к коновязи у навеса. Всю упряжь, мешки и вьюки внесли в фанзу. Удаджалак зажег фонари, а Смуга и боцман стали доставать из дорожных мешков продукты.

Старый китаец присел на корточки у кана. Он открыл дверцу топки и раздул огонь из углей, покрытых пеплом. Потом Фу Чао принес охапку мелко нарубленных дров. Вскоре огонь весело играл в печи; старик подошел к столу, на который прежде положил узел. Звероловы увидели сокровище, которое он так прятал от хунхузов. Это были простая синяя блуза и штаны, потертый овечий полушубок, несколько беличьих шкурок, одна лисья и старый, довольно помятый жестяной чайник. Старик налил в чайник воды из ведра и поставил его на огонь. Остальные вещи китаец спрятал в сундук, стоявший у стены.

Томек незаметно изучал внутреннее убранство фанзы. Верхняя часть стен и стропила потемнели от времени. Но несмотря на это, в комнате царила чистота, хотя крайняя бедность хозяев выглядывала из каждого угла. Из подпола старик достал горшок с небольшим количеством вареного риса, но боцман тут же пригласил его к столу — отведать пищи, приготовленной из привезенных продуктов.

Китайцы уселись на краю кана, изумленные богатством содержимого дорожных мешков путешественников.

Боцман приготовил самый настоящий пир. Он открыл коробки мясных и рыбных консервов, подал солонину, сыр, сухари, консервированную фасоль в томатном соусе, сушеные фрукты и бутылку русской водки. Порядком проголодавшиеся путешественники вместе с китайцами чинно уселись за стол.

К концу ужина Смуга подарил хозяину мешочек с табаком. Старый китаец сразу же привязал его к поясу. Потягивая трубку, он задумчиво кивал, но время от времени бросал неуверенный взгляд на дверь. Вероятно, ему не давала покоя какая-то мысль.

Вскоре охотники заметили странное поведение старика, и Смуга спросил его, не холодно ли ему, случайно. Китаец отрицательно кивнул головой.