Томек и таинственное путешествие

— Сейчас ты не можешь ехать, — возразил Смуга. — Сегодня вы должны похоронить убитых. Если ты завтра утром оставишь своего достопочтенного отца, то еще до наступления вечера будешь в лагере. Этого достаточно. Ну, до свидания!

Смуга с места тронулся рысью, ведя на аркане двух вьючных лошадей. Он поехал через степь напрямик, прислушиваясь к доносившимся издали винтовочным выстрелам. В успехе погони он не сомневался. Боцман и Удаджалак обладают огромным опытом и не позволят хунхузам выскользнуть из ловушки. Поэтому на лице Смуги блуждала довольная улыбка. Разгром банды хунхузов и их пленение должно открыть им путь в Нерчинск.

Смуга пришпорил лошадь. Не обращая внимания на боль в раненой руке, он понукал коня, стремясь быстрее нагнать друзей. Вдруг лошадь, на которой он ехал, резко отпрянула в сторону, фыркая от испуга. Смуга чуть было не слетел с седла. Он увидел мертвого хунхуза, лежавшего в траве. Ударил лошадь нагайкой и поскакал дальше.

Вскоре Смуга увидел погоню и бегущих хунхузов.

«Они действуют прекрасно», — подумал он, наблюдая маневры друзей.

Томек скакал позади хунхузов, не позволяя им отклоняться к востоку. Боцман и Удаджалак нажимали на них с боков, направляя банду прямо к реке. Было еще очень рано. Погоня должна продолжаться до вечера. Таким образом, им, по расчетам Смуги, удастся проскакать пятьдесят или даже шестьдесят километров. Значит, к вечеру до первой железнодорожной станции останется не больше половины дня пути.

Смуга выстрелил из револьвера. Томек, оглянувшись, осадил коня.

— Как хорошо, что вы нас догнали! — воскликнул он, когда Смуга поравнялся с ним. — Ну, как ваша рана?

— Ерунда, Томек! Раной мы займемся вечером на стоянке, — ответил Смуга. — Не улизнул ли от вас кто-либо из хунхузов?

— Один было пытался, да боцман его застрелил.

— Сколько их теперь?

— Человек десять! Что будем делать?

— Пока что позволим им бежать на запад…

— Ночью они от нас уйдут!

— Будь спокоен, до вечера мы их всех повяжем как миленьких, — ответил Смуга.

Погоня продолжалась… В течение дня хунхузы попытались еще раз рассредоточиться в степи. И снова один из них погиб. Через несколько часов они были уже полностью истощены. Некоторые не могли держаться на ногах и от усталости падали на землю.

Смуга в бинокль внимательно изучал местность. В сотне метров от него обрывистый берег реки значительно понижался. Полоса кустов, росших над рекой, затруднила бы преследование банды. Учитывая это, Смуга дал сигнал к атаке. Всадники повернули лошадей к Амуру. Выстрелами из винтовок они оттеснили хунхузов к обрывистому берегу. Лишенные сил бандиты прекратили сопротивление, их схватили и связали. Вскоре все хунхузы лежали на земле.

Уже вечерело. Необходимо было остановиться на отдых. И люди, и кони были измучены. Лагерь разбили на высоком берегу Амура.

Охотники сидели, уплетая наскоро приготовленный ужин, но Смуга почти ничего не ел и молчал. Он с усилием поднес здоровую руку ко лбу, чтобы стереть пот, и побледнел, словно теряя сознание.

— Что с вами? — встревожился Томек. — Вы, наверно, плохо перевязали рану!

С трудом преодолевая слабость, Смуга ответил:

— В мякоти руки у меня застряла пуля… Я хотел подождать с операцией до Нерчинска, но, пожалуй, переоценил свои силы…

— Ах, сто бочек протухшего китового жира! Почему же вы сразу об этом не сказали? — возмущенно воскликнул боцман. — А ну снимайте куртку, я кое-что смыслю в этом деле!

Должно быть, Смуга чувствовал очень сильную боль, так как без всякого сопротивления при помощи друзей стянул куртку. Рукав рубашки был пропитан кровью. Боцман осторожно снял бинты.

— Здорово же они в вас угодили, — буркнул моряк и громко приказал: — Удаджалак, дайте-ка сюда фонарь и воду! Томек, приготовь аптечку!

Боцман тщательно вымыл руки и приступил к «врачебному» осмотру. Своими жесткими лапами он начал ощупывать руку так, что Смуга зашипел от боли.

— Чтоб ее кит проглотил, эту пулю, так глубоко сидит! — сказал боцман. — Пулю надо было сразу вынуть, тогда бы вы не потеряли столько крови. Однако не печальтесь, я ее мигом достану!

Томек приготовил бинты и дезинфицирующие средства. Боцман положил раненого на одеяло, а его голову поместил себе на колени. Потом вынул из ножен охотничий нож, тщательно вытер лезвие платком и стал медленно обжигать его над пламенем свечи.

— Теперь чего-нибудь для подкрепления духа. Давай-ка, браток, бутылку с ромом, — обратился он к Томеку.

Юноша неуверенно взглянул на Смугу, но боцман прикрикнул на него, и Томек поспешно достал из мешка, притороченного к седлу лошади боцмана, плоскую бутылку. Моряк сначала потребовал, чтобы Смуга сделал порядочный глоток, а потом сам выпил за его здоровье и наклонился над раненой рукой. Пальцами левой руки боцман стал надавливать на края раны, а потом сразу вогнал в нее острие ножа. Смуга прикусил губы.

— Есть, есть эта чертова пуля! — взволнованно произнес боцман, показывая окровавленный сплюснутый свинцовый шарик.