Томек и таинственное путешествие

На первый взгляд он был скорее похож на притон, чем на гостиничный номер. Краска на дверях и окнах лущилась и отпадала кусками, обнажая темное дерево, между досок грязного пола зияли щели, в которых кишели насекомые. Вся меблировка номера состояла из колченогого стола, покрытого не первой свежести скатертью, соломенных тюфяков и медного таза, который появился в комнате только по требованию путешественников. Тюфяки и таз принес из квартиры Клеменсовича неряшливый, как и все в этой гостинице, парнишка — слуга и одновременно повар.

— С ума сойти можно, сидя без дела в этой норе, — буркнул Томек.

— А что нам еще делать, раз Смуга запретил показываться на улице! — сказал боцман. — Скучно здесь, еда никуда не годится. Даже и подремать нельзя, потому что я выспался на год вперед.

— Дядя Смуга прав, — сказал Томек. — В маленьком городишке, таком как Нерчинск, любой приезжий сразу же обращает на себя внимание. Чем меньше нас здесь видят, тем лучше! А впрочем, ничего интересного в городе нет. Я уже наизусть знаю все важнейшие дома: библиотеку, музей, три школы, казначейство и один, в самом деле великолепный, особняк Нашкина.

— Ты забыл о больнице, в которой лечат Смугу, — добавил боцман.

— К счастью, дядя Смуга быстро выздоровел благодаря лекарству, полученному в монастыре. В этой больнице ему вряд ли смогли бы помочь.

— Смуга все это прекрасно организовал!

— Верно! Он все еще притворяется больным, чтобы подольше посидеть в Нерчинске, а одновременно пытается разузнать как можно больше о Збышеке.

— Что-то долго его нет, — заметил боцман. — Интересно, что ему сегодня скажет этот дружок пандита Давасармана. Ведь он обещал нам помочь!

— Будем надеяться, что поможет! Как он низко кланялся, узнав, по чьему поручению мы к нему пришли, — заметил Томек.

— Да, — согласился моряк. — Я и не ожидал, что у пандита Давасармана такие «длинные руки»!

— Пандит Давасарман — необыкновенный человек!

— Видимо, он важная рыба между пандитами[68]. Даже англичане с ним считаются. У нас немало доказательств тому, полученных во время экспедиции в Тибет.

Друзья повели беседу о пандите Давасармане, потом перешли к разработке плана похищения ссыльного из Нерчинска.

Их тихая беседа была прервана скрипом двери. В комнату вошел Смуга. Томек и боцман подбежали к нему, но Смуга сначала тщательно запер дверь, снял куртку, уселся на тюфяк и закурил свою любимую короткую трубку. Только проделав все это, он взглянул на спутников. Жестом пригласил их сесть рядом с собой. Они уселись.

— Вы узнали что-нибудь новое? — с нетерпением обратился Томек.

Боцман откашлялся и тоже стал набивать трубку табаком.

— Известия у меня неважные, — после длительного молчания сказал Смуга. — Восемь месяцев назад Збигнев Карский отправлен из Нерчинска.

Томек побледнел и остановился, вопросительно глядя на Смугу. Боцман сбросил рукой таракана, ползавшего по подушке, и сказал:

— Я сразу же подумал, как только взглянул на вас, что вы несете плохие вести… Выходит, бедняга исчез, словно его кит проглотил.

— Значит, все пропало… — дрожащим голосом прошептал Томек.

— Я этого не сказал! — возразил Смуга. — Правда, тот факт, что Збышека нет в Нерчинске, весьма осложняет дело, но одновременно доказывает крайнюю необходимость нашей помощи Збышеку.

— Есть ли хоть какой-нибудь шанс на его освобождение? — лихорадочно спросил Томек, хватая друга за руку.

— Успокойся, пожалуйста, Томек. Ты же знаешь, я сделаю все, что от меня зависит, для его спасения, — ответил Смуга.

— Правильные слова! — похвалил боцман. — Честное слово, я готов броситься в огонь и в воду, если это будет нужно!

Смуга с улыбкой посмотрел на рослого моряка и сказал:

— Меня очень радует, боцман, ваша готовность, потому что вскоре нам может стать очень и очень жарко.

— Говорите прямо, как обстоят дела. На меня вы всегда можете рассчитывать, — твердо сказал моряк. — Что же ты нос повесил, Томек? Збышека мы в беде не оставим!

— Достаньте из моего чемодана карту, — приказал Смуга.

Через минуту карта была на столе, и Смуга пояснил:

— Восемь месяцев назад Збышека отправили из Нерчинска в Алдан. Вот сюда, в Якутию.

— Ах, чтоб их кит проглотил! Но ведь от нашего лагеря до Алдана ближе, чем до Нерчинска! — удивился боцман.

— Будет что-то около шестисот километров, — добавил Томек, измерив расстояние по карте.

— Ну что ж, мы должны быть готовы ко всяким неожиданностям, — продолжал Смуга. — Давайте подумаем, как нам добраться до Алдана.

— Ба, добраться нетрудно, но что на это скажет полиция? Ведь у нас на шее сидит Павлов, — опечалился боцман.

— Сумели же мы приехать в Забайкалье из Приамурья! Но как и чем мы объясним необходимость поездки в Якутию? — поддержал боцмана Томек. — Ведь нам придется идти по непроходимой тайге! А это верно, что Збышек в Алдане?

— Тот, кто нам сообщил это известие, сделал все от него зависящее, чтобы узнать правду. Его родственник работает у Нашкина. Это он сообщил мне о местопребывании Збышека!

— Может быть, он лично знаком со Збышеком?! — порывисто спросил Томек.

Смуга утвердительно кивнул.