Томек и таинственное путешествие

— Что он еще сказал? Только ничего не скрывайте, — попросил боцман.

— Оказалось, что Збышек обладает большими способностями к торговле мехами. Благодаря этому хозяин на него обратил внимание. Протекция сибирского богача могла облегчить участь ссыльного. Ведь Нашкин пользуется благосклонностью губернатора и доверием полиции.

— Почему же Збышека вывезли отсюда? — вмешался боцман. — Никак не пойму…

— Слушайте терпеливо, и все поймете, — ответил Смуга. — Находясь в ссылке, парень не порвал с деятельностью против царского правительства.

— Что вы говорите? Вот строптивец! Молодец, парень! — похвалил Збышека моряк.

— Полиция установила, что он завел дружбу с молодыми русскими студентами, сосланными в Сибирь за революционную деятельность, и полиция поступила просто: разослала всех в разные места. Нашкин хлопотал за Збышека, но у него ничего не получилось. Хуже всего то, что полиция будто бы перехватила письмо, написанное Збышеком кому-то в Англии. В письме он просил как можно скорее помочь ему.

— Господи, это он, наверное, писал мне, — прошептал Томек.

— Я тоже так думаю, — сказал Смуга. — Во всяком случае, Нашкин поступил очень прилично. Не имея возможности задержать Збышека в Нерчинске, он выхлопотал ему ссылку в Алдан, в свою торговую факторию в Якутии. К сожалению, суровый климат повлиял на состояние здоровья парня. Говорят, он заболел… Последнее известие от него привез три месяца тому назад один из торговых агентов.

— Ах, унеси меня тайфун! Значит, у нас нет ни минуты времени, — твердо сказал боцман.

— Мы должны его спасти! — воскликнул Томек.

— Слушайте дальше, — остановил их Смуга. — Я еще ничего не сказал о самом важном. Полицейский агент, который раскрыл связи Збышека с русскими ссыльными, носит фамилию Павлов.

Боцман и Томек на момент остолбенели. Они изумленно глядели на Смугу. Первым опомнился моряк.

— Фью-фью, — присвистнул он сквозь зубы. — Это что, только однофамилец или наш добрый знакомый Павлов? Ого, в самом деле становится жарко.

— Вы не смогли узнать какие-либо подробности об этом агенте? — лихорадочно спрашивал Томек, с трудом подавляя волнение.

— А как же, кое-что узнал, — ответил Смуга. — Спустя некоторое время его перевели в Хабаровск.

— Значит, это наш Павлов! — воскликнул боцман. — Вот гад! Ничего удивительного, что, как только я его вижу, у меня руки чешутся!

— Надо как можно скорее возвращаться к отцу, — сказал Томек. — Мне кажется, мы несколько недооценили хитрость этого шпиона!

— Верно, земля у нас горит под ногами, — согласился боцман. — Собираем-ка манатки и… ходу отсюда!

— Я пойду на станцию узнать, когда уходит поезд, — сказал Томек.

— Сиди, — твердо приказал Смуга и добавил: — Я знал, что это известие выведет вас из себя, поэтому и сообщил вам его в самом конце. Мы должны сохранить хладнокровие и рассудительность. Сегодня выехать мы не можем, потому что Нашкин пригласил нас на бал, который дает в нашу честь. Приглашение вручил мне сотник Тухольский, встреченный мной по дороге в гостиницу. Нашкин хочет отблагодарить нас за поимку хунхузов.

— Чтоб его кит проглотил вместе с его балом! — выругался боцман. — Только у нас и дела, что терять время на забаву!

— Мы должны немедленно предупредить отца о том, что знает Павлов!

— Поспешишь — людей насмешишь, — охладил его пыл Смуга. — Мы не имеем права поступать необдуманно, ведь опасность угрожает не только Збышеку.

— Ваша правда! Особенно тяжелое положение у отца и боцмана, но, если полиция узнает о цели экспедиции, нам всем придется худо. Что теперь делать?

— Сегодня вечером мы пойдем на бал, — ответил Смуга. — Я уже заказал извозчика, который заедет за нами. Когда мы будем проезжать мимо вокзала, ты, Томек, скажешь, что забыл купить папирос. Остановишь извозчика и пойдешь в буфет. При случае узнаешь, когда уходит ближайший поезд на восток.

— Ловко вы это придумали! — расхохотался боцман, который уже снова повеселел. — Извозчик может быть агентом полиции, но он не догадается, что мы хотим улизнуть отсюда как можно скорее.

— Осторожность не помешает, — сказал Смуга. — В царской России полиция следит за всеми подозрительными иностранцами. Хотя я старался, чтобы никто ничего не заметил, но полиция могла разнюхать о моем знакомстве с приятелем пандита Давасармана.

— Будем дуть на холодное — не обожжемся на горячем, — слегка переиначив поговорку, сказал боцман. — А вы не боитесь, что шпики могут обыскать наши вьюки в гостинице?

Смуга утвердительно кивнул.

— Поэтому я и держал вас все время в комнате, — ответил он.

— Почему же вы сразу не сказали нам об этом?! — удивился моряк.

— Я и без того был уверен, что вы точно выполните мой приказ.

— Когда мы вечером пойдем к Нашкину, полиция может воспользоваться случаем, — опечалился Томек. — Соседние номера пустуют, и в одном из них мы можем спрятать тюк с экипировкой Збышека.

— Великолепная идея, Томек, — похвалил Смуга. — Грим и всякие парики возбудили бы только излишний интерес у полиции. Боцман, пойдите и заговорите зубы господину Клеменсовичу и его слуге, а мы с Томеком…

— Хорошо, будет сделано!