Томек и таинственное путешествие

— По вашему плану Збышек должен сегодня умереть. Убедить в этом урядника будет не слишком трудно, — громко сказал он. — Поэтому сразу же после похорон мы можем отправиться в путь. Я сказал уряднику, что еду в Якутск. Где вы намерены укрыть Збышека?

— Я высмотрела в лесу, неподалеку от дороги, шалаш. Это почти рядом с городом, — ответила Наташа. — А где ждут остальные?

Вильмовский достал из кармана кусок бумаги, начертил карандашом план окрестностей Алдана и показал место, где находится лагерь.

— Вот и хорошо, — воскликнула Наташа, изучив план. — Вам и так придется ехать мимо его шалаша. Вот здесь…

Она показала на бумаге.

— Приму к сведению. Впрочем, мы, пожалуй, будем на «похоронах» вместе!

— Само собой разумеется, ведь нам необходимо убедиться, что никто не заглянет в гроб с мнимым покойником, — сказала Наташа.

— А что вы намерены делать потом? — спросил Вильмовский, внимательно глядя на девушку.

Наташа опустила глаза и покраснела. Збышек сорвался с постели:

— Дядя! Я без нее… никуда не уйду! Она тоже ссыльная! Она революционерка, как и я… и я ее люблю!

Вильмовский кивнул в знак согласия. Значит, его предположения сбылись. Он стал раздумывать, как поступить. Взять с собой Наташу — значит еще более усложнить и без того рискованное бегство. Но разве можно разделить два любящих сердца! Ах, если бы он мог, он вывез бы из Сибири всех царских ссыльных.

— Вы согласны сопровождать Збышека? — спросил Вильмовский у Наташи.

Она судорожно схватила его за руку:

— А вы… возьмете меня с собой?

— Возьму, но считаю долгом предупредить, что путь к свободе далек и изобилует многими опасностями. Кто знает, унесем ли мы отсюда свои головы в целости и сохранности!

— Я пойду с вами и, если надо, погибну без слова упрека, — уверила Наташа.

— В таком случае прекрасно! Мы возьмем вас с собой, Наташа. Скоро здесь хватятся вас?

— Нет, этого нечего опасаться. Я приехала на время под предлогом упорядочения дел в фактории. Уже сегодня заявлю полиции, что возвращаюсь в Нерчинск, и исчезну, как камень в воду.

— Все это вы великолепно обдумали, — признал Вильмовский. — После похорон вы проберетесь в шалаш Збышека. Я попрощаюсь с урядником и поспешу к вам. Завтра к вечеру мы будем уже далеко от Алдана.

— Идите к уряднику, — сказала Наташа. — Скажите ему, что ссыльный умер при вас. Остальное я беру на себя. Збышек закроет лицо простыней, если кому-нибудь вздумается посетить нас. Якуты боятся мертвых, а полиция не очень любопытна. Они подготовлены к его смерти. Я сейчас закажу гроб. Похороны назначим на завтрашнее утро…

— Вы взяли на себя трудную и… неприятную задачу…

— Не бойтесь за меня, я все уже обдумала.

* * *

Только к обеду Вильмовский ушел из одинокого домика ссыльного. Придя в себя, он отправился в участок к уряднику.

XX

Гнев бога огня и грома

Павлов сидел на обломке скалы. Он понуро следил глазами за великаном-боцманом. Не было сомнений — заговорщики собирались в дорогу.

На рассвете предыдущего дня его разбудила суета в лагере. Через дырочку в брезенте палатки Павлов наблюдал за отъездом мнимого Броуна, которого он некогда знал в Варшаве как учителя географии, распространявшего нелегальную литературу. Сцена прощания и тихие предостережения, которые давал Смуга Броуну, заставили Павлова призадуматься. По-видимому, Броун с документами Павлова отправился прямо в Алдан! Павлов заметил, что вечером Смуга тоже исчез из лагеря. Вернулся он лишь после полуночи, и бунтовщики долго совещались между собой. Павлов предположил, что Смуга где-то встретился с Броуном. Какие известия он привез?

Проснувшись на рассвете, Павлов, с трудом скрывая тревогу, внимательно следил за заговорщиками. Они сложили палатки, а самое необходимое лагерное имущество и запасы продовольствия разделили на шесть равных частей, запаковали во вьюки и приторочили к седлам. Таким образом, они освободили от груза двух вьючных лошадей.

Павлов терялся в догадках. В обратный путь они подготовили под седла лишних двух лошадей. Неужели, кроме Карского, они намерены освободить еще кого-нибудь? Павлов сидел на камне внешне спокойный, но в его сердце кипела злоба. Нельзя было сомневаться в успехе экспедиции этих бунтовщиков. Когда уехал Броун, Павлов удовлетворенно наблюдал за беспокойством на лицах охотников, но после ночной поездки Смуги убедился, что им, видимо, удалось связаться со ссыльным. Об этом свидетельствовали красноречивые радостные взгляды, тайные беседы и совсем явная подготовка к дальнейшему пути.

Павлов дрожал от гнева и страха. Какую судьбу уготовили ему заговорщики?! Неужели они опять потащат его по глухой тайге, а потом… нет, они не лишат его жизни. Ведь они могли это сделать значительно раньше. Однако Павлов заботился не только о своей жизни. Позор второго поражения мог весьма тяжело отразиться на его карьере. Что он скажет губернатору? Сможет ли признаться в том, что выпустил из рук грозных заговорщиков и позволил им безнаказанно уйти? Ко всему прочему еще и служебные документы Павлова помогли заговорщикам в их действиях против царя!