Томек в Гран-Чако

В тот день Збышек и Томек еще дважды водили стреноженных лошадей и мулов на водопой. Животные катались в речном иле, избавляясь от слепней, которые кусали немилосердно. Кубео смастерили несколько шалашей из бамбука и пальмовых листьев. Во Мэнь вместе с женщинами приготовил ужин.

Перед наступлением ночи коней и мулов, стреножив, пустили в степь, корма там хватало. Томек распределил ночные караулы, потом сел с отцом к костру и разложил карту. Досаждавшие днем москиты куда-то пропали, зато появились тучи комаров. Громадные бабочки, влекомые блеском огня, подлетали к костру и падали в пламя. Измученные долгой дорогой, Вильмовские вскоре отправились спать, Габоку же, дежуривший первым, уселся у костра. Рядом растянулся Динго.

Несколько раз за ночь Томек проверял, хорошо ли караульщики стерегут коней и мулов в степи, ведь поблизости могли бродить пумы и ягуары. Вместе с дозорным и Динго он обходил верховых лошадей, их утрата была бы невосполнима. Наконец раздались пронзительные вопли ревунов, предвещающие рассвет. Томек разбудил отца и Збышека, чтобы отправиться на охоту. Их добычей стали две серны.

В лагере Во Мэнь разрезал часть мякоти на длинные полоски, подвесил их к шнурку, натянутому между вбитыми в землю кольями, чтобы мясо вялилось на солнце. Затем он приступил к приготовлению обильного завтрака. Салли, Наташа и Мара пошли собирать дикие плоды, а Вильмовский, Збышек и Уилсон погнали коней и мулов на водопой. Томек остался в лагере, присел под деревом на опушке леса, наблюдая за своим четвероногим любимцем.

Динго охранял подвешенное на шнурке мясо. Притаившись неподалеку, готовый к прыжку, он не спускал глаз с крупной птицы, кружившей высоко в воздухе. Хищная каракара[123] внимательно следила за своим четвероногим противником, но вид свежего мяса не позволял ей отказаться от добычи. Птица опускалась все ниже, наконец откинула голову далеко на спину, и послышался довольно неприятный звук, как будто кто-то ударил двумя деревяшками друг о друга.

Динго зарычал, но прожорливая каракара, поднырнув, мощным, слегка искривленным клювом уже оторвала кусок мяса. Динго вскочил, но лишь клацнул зубами в воздухе, каракара же ловко увернулась от его клыков и улетела вглубь леса.

Во Мэнь, встревоженный лаем Динго, прибежал на помощь с поварешкой в руках, но было уже поздно. Он погладил Динго, приговаривая:

– Хороший песик, хороший! Следи, а то эта лакомка утащит все мясо.

Динго помахал хвостом и снова залег неподалеку от развешенного мяса.

Два дня, отведенные для отдыха, протекли без особых происшествий. На второй день после обеда участники экспедиции чистили оружие, укладывали тюки, чтобы на рассвете отправиться в путь. День был жаркий, все укрылись в тени деревьев, даже лошади и мулы паслись в лесу.

Солнце клонилось к западу. Приготовления к дороге подошли к концу. Салли и Наташа лежали в подвешенных между деревьями гамаках. Мужчины курили трубки. Мара присела на корточки рядом с мужем, он время от времени позволял ей приложиться к его трубке. Гурува и Педиква пасли лошадей и мулов, следили, чтобы те не зашли далеко в лес. Неутомимый Во Мэнь принес в котелке компот, сваренный из каких-то кисловатых плодов, он прекрасно утолял жажду.

– Приличный ливень был бы кстати, – заметил Уилсон. – За все время нашей экспедиции не выпало ни одного дождя. Так все речки высохнут.

– В Чако дожди идут редко, но зато ливень может продолжаться несколько дней, – сказал Вильмовский.

– С каким удовольствием я бы вымылась в дождевой воде! – воскликнула Салли. – Вода в этом дохлом ручье как суп.

Томек пошел на опушку, посмотрел на небо. С востока быстро подтягивались серые тучи. Он вернулся на стоянку:

– Скоро уже, наверно, польет. Давайте лучше накроем шалаши листвой, а то тюки намокнут и станут тяжелыми.

Не успел Габоку позвать Гуруву и Педикву, чтобы те взобрались на пальму за листьями, как подул резкий ветер, который усиливался с каждой минутой. Нечего было и думать о том, чтобы взобраться на стройные пальмовые стволы. Деревья заколыхались от ударов вихря, тихий до той поры лес зашумел свистом и воем урагана. Слышалось, как ломаются сучья, высокие пальмы выгибались, словно натянутые тетивой луки, перистые листья почти касались земли.

– Бежим в степь! – позвал Вильмовский, стараясь перекричать бурю. – В степь, в степь, оставаться здесь – смертельно!

Свист ветра заглушал его крик, но зловещий треск и грохот ломаемых деревьев как будто дал всем крылья. Збышек схватил Салли и Наташу за руки и бросился бежать с ними в степь. Прямо перед Вильмовским с треском рухнул переломленный пополам толстый ствол дерева. Вильмовский еле успел отскочить и избежать гибели. Габоку и Томек схватили оружие и тоже припустили в степь, присели там в какой-то ямке. Оглушенные раскатами грома, ослепленные молниями, они не в силах были искать товарищей.