Читаем Томление (Sehnsucht) или смерть в Висбадене полностью

Вдохновитель убийства, назовем его для простоты – Убийца-1, был лысоват, а потому коротко стрижен, чтобы скрыть лысоватость, с небольшим животиком над всегда тесными в паху штанами, и круглыми черными глазами, ищущими жертву, в которую можно было бы всадить и повернуть в ней свой мерзкий, толстый, бугристый отросток-семяизвержитель. Его гладко бритый затылок излучал силу, волю, жестокость и сексуальность, которой наполнено всякое убийство. А голова была похожа на третье яйцо, только со странно влажными, будто вечно покрытыми спермой, обнаруживающимися только на свету глазами, и узким ртом с гнилыми зубами – он был трус, и боялся лечить зубы. Впрочем, он боялся и ненавидел все, что обнаруживало в нем трусость. Как выяснилось позже, уже когда Ксения стала его любовницей, он страдал серийными запорами – он часами сидел в туалете. Он много курил, жадно вдыхая дым, и щурился на яркий свет. Он не любил страдать, он любил страдания других людей. Он боялся смерти, потому что слишком любил жизнь. Одним словом, скотина, которая к тому же любила выпить и порыться рылом в объедках на столе, помогая себе шестипалой рукой. Это он принял решение об убийстве Василия. Свинья.

Убийцей-2 была подруга пархатого. Это она держала Ксению за горло, чтобы не вырывалась, пока у Василия отрезали голову ее мужа. На женщину она была почти не похожа, поэтому ей приходилось свое женское начало всячески подчеркивать – она была редкой самкой, развратной самкой, а в любви редкая сука, никакому самцу невозможно было устоять против ее рта с гнилыми зубами, вечно скользкими губами, и шершавым, словно, у кошки языком. Дряблое лицо, с сухой и рано постаревшей кожей по причине, вечно пребывающей во лжи души, а потому, кстати, и лживых всегда движений тела. Бойкие глаза, не знающие, что такое сомнение и полет души над равниной обыденности и печальной заданности, но лишь прикрывающие бесстыдство ее рук. Руки у нее были не просто бесстыдны, они были срамны. Еще на затылке болтался хвост соломенных, обычно вонючих, волос. Это она придумала способ смерти для Василия. Сука.

И был еще третий – брат пархатого. У него были длинные черные волосы, схваченные на затылке черной резинкой, придурковатый рот, блудливые глаза восковой куклы, вечно подведенные сурьмой, стремительно низкий лоб и зубы шакала. Убийца-3 был младше, но похотливее брата. Кажется, у него вместо пота кожа выделяла сперму. Это он отрезал голову мужа. Шакал.

Как они совершили мастурбационный акт убийства? Очень просто.

Как же они убивали?

Перейти на страницу:

Все книги серии Terra-Super

Под сенью Молочного леса (сборник рассказов)
Под сенью Молочного леса (сборник рассказов)

Дилан Томас (Dylan Thomas) (1914–1953) — английский РїРѕСЌС', писатель, драматург. Он рано ушел из жизни, не оставив большого творческого наследия: немногим более 100 стихотворений, около 50 авторских листов РїСЂРѕР·С‹, и множество незаконченных произведений. Он был невероятно популярен в Англии и Америке, так как символизировал новую волну в литературе, некое «буйное возрождение». Для американской молодежи РїРѕСЌС' вообще стал культовой фигурой.Р' СЃР±орнике опубликованы рассказы, написанные Диланом Томасом в разные РіРѕРґС‹, и самое восхитительное явление в его творчестве — пьеса «Под сенью Молочного леса», в которой описан маленький уэльский городок. Это искрящееся СЋРјРѕСЂРѕРј, привлекающее удивительным лиризмом произведение, написанное СЂСѓРєРѕР№ большого мастера.Дилан Томас. Под сенью Молочного леса. Р

Дилан Томас

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее