Томление (Sehnsucht) или смерть в Висбадене

Под утро, еще во сне, но уже пробуждаясь, Ксения вспомнила-увидела самый трогательный вечер ее жизни, когда, однажды в сумерках, выглянув в окно, она увидела, как ее несуразный Василий шел скорым шагом по набережной Мойки и держал в руках что-то невероятной красоты и силы, и это что-то часто-часто подносил к губам. Она выбежала в прихожую, сбежала вниз по лестнице в чем была, выскочила в слюдяной холод декабрьского Петербурга, несколько шагов – и Ксения замерла от ощущения почти смертной нежности, охватившей тело, она перестала что-либо чувствовать и уже ничего вокруг себя не видела: он шел навстречу, не поднимая головы, он был занят – он дыханием согревал розу. Бледно-розовая барышня трепетно ждала встречи со своей новой подругой. В тот вечер, будучи впервые приглашенным в гости в дом Ксении, он признался в любви к ней, после чая и ватрушек, испеченных по рецептам её бабушки немки.

После обеда восторженность сменилась нервной лихорадкой, которая к вечеру усилилась до зевоты, до ощущения тошноты и ломоты в теле. Она ждала вечера. Наконец-то, когда окна заблестели хромом ночи, настал ее час. Сегодня она начнет мстить, сегодня она услышит, увидит, сегодня господь даст ответ на ее многолетнюю молитву – отомстить за убийство мужа. Сегодня она со своим новым французским мужем идет на прием в советское посольство.

„И может быть, у меня теперь появляется возможность поехать в Россию“. – С самого утра долдонила Ксения: „О! Боги! Свершится возмездие, я найду и убью“.

И что?! Забудем об этой ерунде.

Она надела свое черное платье с шлейфом до пят, изумрудное колье и огромные в разлет изумрудные серьги – подарок французского мужа, неплохой он был человек, доверчиво к ней относился, может быть, любил, – и перчатки до локтей. И хмельные глаза удачи. Кто же теперь устоит.

Веер почти в зубы. Вперед, муженек. К русским. К нашим в пасть.

Ксения прокрутилась на каблуках перед зеркалом. Жить хотелось еще сильнее. Клокотала кровь. Она почти задыхалась от недостатка воздуха, высота мести подняла ее почти к небесам. Хмельные глаза удачи довершали ощущение победы.

Самое время описать героиню. Она сейчас занята. Ее не остановить. Шелест травы на ночном лугу, неприступная бездна лесного озера, грозная и жуткая тайна туманной ночи, жеманный холод морозного утра, тревога полной луны и палящая сила зноя – составляли ее чувства, усиленные истошным блеском ее глаз и необычайно привлекательной линией бедер и нежной округлостью таза, которые сочетались с неловкой линией ног.