Томление (Sehnsucht) или смерть в Висбадене

„Я решила, что я потеряла безмятежное чувство любви. Но нет, оно во мне живет, никуда не делось, оно лишь слегка затвердело под слоем практической, сиюминутной жизни. Париж у меня отнял, тут же и вернул веру в себя, в свое предназначение, я умерла, и я ожила – Париж мне это подтвердил. Я чиста, хотя и горестна, я приветствую жизнь. Париж. Прекрасный и удивительный. Здесь хочется быть и щедро богатой, и счастливой, и знаменитой, и великой – можно ли все это: да! говорит Париж – и он прав. Город титанов и гениальных прозрений. Город великой гармонии, которая есть, – это ты поняла здесь. И уже никогда тебя не покинет это чувство великой благодарности к Парижу. Зачем ты только в одном месте – Париж? Тебя хочется всегда, хочется тебя взять как можно больше. Не оставляй меня. Хочется к тебе идти, не останавливаясь ни перед чем. Сила жизни, кротость разума, величие любви – все это Париж. Есть такая мера красоты – Париж. Париж – это воздух, которым невозможно надышаться, это вино, которым нельзя напиться, это счастье, которым нельзя насладиться, это вера, в которой нельзя разувериться. Прекрасный город, в котором нет ничего лишнего или случайного, всякий случай сразу становится частью этого живого до слез, до боли в горле, слова“.

Фонари крестили парижан отблесками огней в стеклах витрин и окнах машин. Ночь сжимала их до неприличия тесным кругом безлунной тьмы. У Александра от напряжения вспучились вены на висках. И побелели костяшки пальцев. Она вскрикнула – ей стало больно. Граф коротко извинился, отпустил ее руку, и приказал водителю поворачивать назад, домой.

Ксения в ужасе закричала: „Пожалуйста! Не надо! Поедем в посольство, на встречу, к русским!“

Ей нужен был этот визит в посольство к русским, она чувствовала потребность заполнить пустоты (ударение на второй слог) души. Она испытывала жажду и одновременно страх. Ангел мщения освещал ей дорогу. Она прощалась со своим недолгим будущим, она отправлялась в прошлое. Ее там ждали. Ее здесь отпускали. Руки, ноги, зубы и глаза – все изготовилось перед последним броском из засады. Убивать и рвать, терзать, кромсать эти тела. Она их всех отравит. Только бы найти. Помоги мне! Господи!

Александр согласился. Потом он будет вспоминать об этой минуте всю оставшуюся жизнь. Но он уступил ее судьбе. И на прощанье с ней – не зная этого! – он лишь произнес: „Пусто на душе. Жутко мне“.

Она обняла его красивую, твердую голову, наклонила к себе и уложила на колени.