Тонкая работа

И вдруг наступила тишина. Кажется, стало темнее и даже как-то теснее. Я все еще держусь за жилет Ричарда. Когда он пытается вырваться, я вцепляюсь сильнее. Мысли мои скачут, как зайцы. «Он женился на мне, привез сюда, чтобы от меня избавиться. Он хочет прикарманить мои деньги. Он пообещал, что поделится с ними — за то, что они убьют меня и Сью». И когда я так подумала, путаясь в страшных догадках, сердце мое вдруг снова сжалось: «А Сью они освободят. Сью все это знала наперед».

— Вы этого не сделаете! — чуть не кричу я. — Уверены, я не догадываюсь, что вы затеяли? Все вы? Какое грязное дело?

— Ничего вы не знаете, Мод, — отвечает он.

Пытается отцепить меня от жилетки. Я не отпускаю. Мне кажется, если он это сделает, они меня точно убьют. Мы молча боремся секунду-другую. Потом он говорит:

— Шов лопнет, Мод!

Отцепляет наконец мои пальцы. Я, недолго думая, сразу же хватаюсь за его руку.

— Отвезите меня назад, — требую я, а про себя твержу: «Только не подавай виду, что тебе страшно!» Но голос мой вдруг становится тонким да к тому же дрожит. — Отведите меня сейчас же назад, на улицы, к каретам.

Он качает головой, отводит взгляд:

— Я не могу этого сделать.

— Заберите меня отсюда. Или я сама уйду. Я найду дорогу — я запомнила! Я смотрела по сторонам и все запоминала! И я… я найду… полицейского!

Парень, бледный мужчина, женщина и девушка от этих слов вздрагивают. Пес принимается лаять.

— Тише, тише, — говорит мужчина, поглаживая усы. — Поосторожнее в выражениях, дорогая, раз уж вы попали в такой дом.

— Это, наоборот, вы поосторожнее! Чего вы таким образом хотите добиться? Денег? Нет-нет. Это вы остерегайтесь. Вы все! И вы, Ричард, — вы больше всех, потому что, как только я найду полицейского и расскажу ему…

Но Ричард только смотрит на меня и ничего не говорит.

— Вы меня слышите? — кричу я.

Мужчина с бледным лицом закрывает ладонями уши, как будто оглох.

— Да уж, голосок точно острый нож, — повторяет он, вроде бы ни к кому не обращаясь. — Правда?

— Идите к черту! — говорю.

Дико озираюсь, потом хватаю свою сумку. Однако Ричард опережает меня: словно играя, пинает ее своей длинной ногой — и сумка отлетает прочь в дальний конец кухни. Парнишка подхватывает ее и ставит себе на колени. Достает нож и начинает ковыряться в замке. Поблескивает лезвие.

Ричард складывает руки на груди.

— Теперь вы видите, Мод, что уйти вам никак невозможно. — Он невозмутим. — Не уйдете же вы с пустыми руками?

Он подходит к наружной двери и загораживает ее собой. Рядом есть и другие двери, куда они ведут? Может, на улицу, а может, уводят еще дальше в дом. Нужную мне ни за что не найти.

— Прошу извинить, — говорит он.

Вспыхивает лезвие ножа. «Теперь, — думаю, — они меня убьют». Мысль эта пронзает, как лезвие ножа. Но разве я не молила в «Терновнике», чтобы у меня забрали эту жизнь? Разве не чувствовала, как она спадает с меня, и только радовалась? А сейчас мне так страшно — я даже представить не могла, что человеку может быть так страшно.

«Дура», — ругаю я себя. А вслух — им всем — говорю:

— Вы не посмеете. Не посмеете! — И опрометью бросаюсь бежать куда-то, сначала в одну сторону, потом в другую и вдруг натыкаюсь на визжащего круглоголового младенца. Хватаю его за шею.

— Вы не посмеете! — кричу я опять. — Черт побери, неужели вы думаете, я за этим сюда шла? — Я смотрю на женщину в упор. — Раньше я убью вашего ребенка! — Наверное, я и правда была к этому готова. — Глядите, я задушу его!

Мужчина, девушка и парень заинтересовались. Женщина смотрит грустными глазами.

— Милая моя, — говорит она, — у меня сейчас семеро детишек обретается. Пусть уж будет шестеро, раз вам так хочется. Пусть уж, раз вам неймется, — кивок под стол, где стоит жестяное корыто, — пусть даже будет пять. Мне все равно. Все равно я скоро закрою эту лавочку.

Существо в моих руках дрыгает ногой. Я чувствую под рукой быстрое биение его крохотного сердечка, вижу, как пульсирует маковка на пухлой голове. Женщина все смотрит. Ричард роется в карманах, ищет сигарету. Найдя, произносит:

— Положите чертова ребенка на место, Мод.

Он говорит это очень дружелюбно, и я наконец прихожу в себя, понимаю, что руки мои у малыша на горле. Осторожно кладу ребенка на стол, меж тарелок и фарфоровых чашек. И сразу же парень вытаскивает нож из замка моей сумки и начинает размахивать им над головой.

— Ага! — кричит он. — Дамочка не смогла! Джон Врум за нее это сделает — мокрое место останется!

Девушка визжит, как от щекотки. Женщина строго цыкает:

— Хватит. Иначе всех моих малюток перепугаете до смерти. Хороша я тогда буду. Неженка, пригляди-ка за малышом Сидни, а то лопнет с натуги, будь добра. Мисс Лилли думает, она попала к разбойникам. Мисс Лилли, я вижу, вы можете за себя постоять. Ничего другого я и не ожидала. Но уж не думаете ли вы, что мы желаем вам зла?

Она снова подходит ко мне. Похоже, ей трудно удержаться, чтобы не потрогать меня — вот и теперь она поглаживает мой рукав.

— А вот представьте себе, вас здесь так ждали, как самого дорогого гостя…

Я взвинчена до предела.