Тонкой нитью

Я мрачно задумался над его словами. В голове крутилась треклятая Ванесса со своими новостями. Не к месту и не ко времени. Но даже если он мой, я всё равно не вернусь к ней. Лучше бы забрать его и растить самому. А с кем? С Блейки? А примет ли она ребёнка? Каждая женщина хочет своих. А тут такой груз, в довесок ко мне прилагающийся. Потом не уверен, что Ванесса, в случае если ребёнок всё же от меня, так просто сдатся. Она сделает всё, абсолютно всё, что угодно, для того, чтобы он стал разменной монетой в наших взаимоотношениях. Она начнёт манипулировать им, чтобы я играл по её правилам. Этого я, конечно, делать не собирался, но что дальше? Меня просто отодвинут в сторону. Её семья тоже сидит на деньгах, у отца крепкий бумажный бизнес, так что далее мы схлестнёмся в суде, что повлечёт за собой годы… годы тяжб и дележа имущества. Так себе перспективы, откровенно говоря.

– Ты абсолютно прав, но знать бы ещё как? – ответил я, наконец, ему.

– А это, как бы глупо не звучало, сердце подскажет и инстинкты. Вот, например, сейчас, что они говорят?

– Сердце и инстинкты? – посмеиваясь, переспросил я.

– Да, они самые, – махнул рукой старик.

– Ну, намекают, что неплохо бы уткнуться лицом в женские колени, расслабиться и поспать.

– Вот, отличная идея, – хохотнул Энтони, своим шершавым, как шлифовальная бумага, голосом. – Кстати, и колени у неё, что надо.

Ах, старый чёрт, всё успел оценить! Я трясся от беззвучного смеха, пока Энтони завершал свою мысль.

– Так что дуй к своей леди Блейк, не дожидаясь, пока она накрутит себя больше, чем уже накрутила. Утыкайся в колени и спи, а утром… поговорите.

– Боюсь, она не из тех, кто ждёт до утра, – я затушил окурок, обжегший мне пальцы, и кинул в пепельницу, задвинутую под шезлонг.

– Но ты же знаешь, как убеждать.

Я не стал его уверять, что в данном случае, это не сработает. Мне предстояло поехать к Блейк и, наверное, поговорить с ней по душам и рассказать, если не всё, то часть. Боюсь, всё, она ещё не готова услышать, но и я также не готов это всё рассказывать.

Глава 17

Через полтора часа я стоял у неё на балконе. Вернее, на нашем балконе. На него она так и не вышла и, наверное, до сих пор пряталась в квартире. Поэтому я очень аккуратно постучал в стекло. Блейк никак не отреагировала, так что я принялся стучать настойчивее, а потом, когда ответа так и не последовало, толкнул её дверь и… та поддалась.

Я зашёл в тёмную безмолвную квартиру через гостиную, заглянул на кухню, но не обнаружил там ни души. Уже, было, испугался, что она уехала, сбежала от меня, но облегчённо выдохнул, зайдя в спальню и увидев её, свернувшуюся калачиком на середине кровати. Блейк обнимала подушку, и её ровное дыхание подсказало, что моя девочка давно и глубоко спала.

На столике возле кровати стояла чашка с остывшим кофе. Обнаглев в конец, я схватил её и допил, думая, что даже остывший до ледяного состояния, кофе Блейк всё же прекрасен на своё мягкий вкус. Мягкий и крепкий одновременно, как она сама.

Если Блейк и говорила, что не желает меня видеть, а все дела в издательстве будет решать только через своего агента, вероятно, где-то внутри она всё же хотела, чтобы я пришёл, потому что оставила дверь на балконе открытой, хотя и грозилась обратным. От этой мысли на моей душе сделалось чуть светлее и теплее.

Что ж… уткнуться в колени, вероятно, не получится, но я могу хотя бы полежать рядом с ней, обнять и подпитаться теплом её тела, потому что мне нужна была её сила и уверенность в нас и в будущем. Я уже знал, что полумеры с ней не сработают. Мне придётся рассказать ей о Ванессе всё до конца. Но прежде чем начну, она должна кое-что увидеть своими глазами; и лучше нам сделать это при дневном свете.

Скинув одежду, я лёг на кровать, краем сознания понимая, что наглею. Впрочем, моя наглость часто играла мне на руку. Надеюсь, и в этот раз сработает.

Укутав нас одеялом, я притянул Блейк к себе, убирая эту дурацкую подушку из её рук. Она что-то недовольно заворчала, и, кажется, я расслышал слово «дождь», а потом обняла меня и притихла. Когда через несколько минут по карнизу начало накрапывать, я закрыл глаза и с наслаждением погрузился в долгожданный сон.

* * *