Топ-модель

У парадного подъезда Центра моды меня поджидала Евгения в стареньком «Вольво». Я выразила удивление: что-то случилось? Двоюродная сестра выразила неудовольствие тем, что я убежала рано утром из дома, не разбудив её. А что такое? Оказывается, Максим обещал завезти два мобильных телефона — вот они. Зачем нам такие телефоны? Как зачем, удивилась Женя, мы имеем проблемы или уже не имеем? Имеем, призналась я, и много проблем.

— Тогда возьми эту волшебную коробочку, — сказала сестра. — Будем с тобой, как два космических корабля. На постоянной связи, — и попросила, чтобы я запомнила номер её сотового.

Взяв миниатюрный аппаратик, повертела в руках: и что звонить можно куда угодно?

— Хоть в Дивноморск, — Евгения усмехнулась с таким превосходством, будто мой любимый городок находился в другой галактике. — Хоть в Париж! Хоть куда.

И тут я вспомнила о неизвестной Белле: а не позвонить ли ей, чтобы снять хотя бы вопрос по «Русскому видео-М»?

Узнав о «голливудских» перспективах, сестра покачала головой: черт знает что делается вокруг меня? Я, точно магнит, притягиваю всякие неприятности и гадости. Почему неприятности и гадости, возмутилась, а, может, и вправду, это мой шанс.

— Детка, за все надо платить, — ответила Женя.

— Ты ещё скажи про бесплатный сыр в мышеловке.

— И сказала бы, если бы ты… бы… тьфу ты… Машка, звони, и поехали.

— Куда?

— В мышеловку. Куда же еще?

— Куда?

— В «Балчуг». На день рождения депутата Шопина. Забыла? Я же говорила: приглашены…

— А зачем?

— Просто развлечься, — ответила Евгения с неким подтекстом, да я не обратила на это внимание, натукивая ноготком нужный семизначный номерок на подаренном телефончике.

Послушав продолжительные сигналы зуммера, хотела отключить трубку, но услышала голос, то ли сонный, то ли нездоровый:

— Алле? Кто это?

— Это Маша, — отвечаю.

— Какая еще… — далее следуют слова, мне известные, но никогда не употребляемые, — … Маша?

Я начинаю объясняться, мол, я такая-сякая, начинаю карьеру топ-модели, номер телефона дан мне Эдиком…

— Каким еще… — далее снова следует непереводимая игра русских слов, — … Эдиком?

Я описываю портрет: улыбчив, румян, кудря, вхож в Центр моды. Белла, вспомнив: «А-а-а, ангелочек», спрашивает, что мне от неё нужно? Я отвечаю: возникли вопросы по фигуре господина Соловейчика. Это имя подействовало на мою невидимую собеседницу, как, не буду оригинальной, красная тряпа на быка. Такой площадной брани никогда не слышала в своей жизни. И, наверное, никогда не услышу? Потом выбившись из сил, Белла захрипела:

— Он ещё жив, стервец? Еще не пристрелили.

— Нет, не пристрелили, — ответила, замечая удивление на лице Евгении. — Процветает Вениамин Леонидович…

— Цветет и пахнет, значит, — сипела несчастная. — Трупняки тоже пахнут и цветут. Особенно в жару, — и захохотала, и смех её был дик и страшен, как у мертвеца, хотя, известно, они не смеются, а тихо себе лежат в глиноземе и спокойно разлагаются, являясь вкусным лакомством для трудолюбивых червей.

И, слушая этот ужасный смех, пожалела, что набрала номер телефона этой несчастной. Зачем нам ещё встречаться, если и так понятно: Белла раздавлена, уничтожена и выброшена на свалку жизни, как изношенная обувь. Кем выброшена? Думаю, пояснений не надо.

— А бабки есть? — слышу хриплый её голос. — Информация сейчас дорого стоит.

— Есть, — говорю. — А сколько надо?

— На десять доз «винта», — смеется Белла. — И я вся ваша, Маша, — и называет адрес проживания в районе Щукино.

Я повторяю этот адрес для Евгении. Та кивает головой — запомнила. Отключаю телефон и спрашиваю: «Что такое „винт“?». И получаю исчерпывающий ответ от сестры: первентин («винт») известен ещё со времен Второй мировой войны. Этот наркотик кололи разведчикам, чтобы те не спали ночью. Он действует, как сильный психостимулятор, и от него появляется сильная зависимость. После укола первентина обостряются ощущения, а чувствительность падает, поэтому «винтовые» девочки не чувствуют боли и могут заниматься сексом сразу с несколькими мужчинами. «Винт» растормаживает нервную систему, исчезают все ограничения в поведении.

— Значит, Белла крепко подсела, если требует десять доз, — заключает Женя. — Плохо. Разговор с такими хумариками…

— А ты откуда все знаешь? — удивляюсь.

— У меня такая профессия: все знать. И не только про наркотики.

— И-и-интересно, — качаю головой.

— Жить, вообще, интересно, Маша. Все время узнаешь что-то новенькое.

— Я, боюсь, что о Белле от Беллы мы больше ничего не узнаем, — вздыхаю я.

— Это точно, — говорит сестра. — Так что, Маруся, пока не поздно — иди поступать в финансово-экономический институт на бухгалтера. Работа тихая, с цифрами. Правда, могут пристрелить, если «Расход» с «Доходом» не сойдет, да это мелочи жизни.

— Мелочи жизни, — фыркаю я и выражаю мысль, что мы живем в такой стране и в таких обстоятельствах, что только глубоко нищие могут чувствовать себя относительно безопасно, и то это ещё вопрос: при желании наша любимая народная власть может снять и последнюю рубашку.