Топор Ларны

Марница закончила изучение опасных кочек, тем исчерпав поводы не появляться на главной улице. Клык догнал выров быстро, замер возле Шрома, клокоча и угрожая лапой. Игру с первым бойцом ар-Бахта страф вёл уже который день подряд. Догонял, угрожал и старался вскочить на панцирь, утверждая свою полнейшую победу и хлопая крыльями. Выр, в свою очередь, закидывал назад клешню и старался подсечь ноги страфа, а когда Клык особенно сильно донимал, сбивал его коротким движением усов, путал птичьи ноги.

– Всё тихо, ар, – отчиталась Марница, упрямо не глядя на отца.

– Так шаар тут управляет, ему и рассказывай, – прогудел Шрон.

– Я вам служу. Я ар-клари рода ар-Бахта.

Шрон почти сердито развел руками и вздохнул. Шром, упустивший всю перепалку, торопливо рассматривая город, охнул и остановился, привлекая общее внимание. Он уже умел ломать перекрытия, научился, когда боролся с плесенью в замке. Но ещё ни разу не пробовал строить!

– Надо же, вот как дом-то без панциря смотрится, – восхитился огромный выр, изучая только-только встающие из пепелища стены подворья Марницы. – Хитро… Надо поближе глянуть. Вы идите, я скоро.

– Скоро? – булькнул смехом Шрон. Подал клешню шаару и виновато воздохнул: – Хорошо, если к ночи явится. Ему суша внове, он прямо мальком себя показывает. Неловко мне за брата. Взрослый выр, и так шумит, и так лезет во все щели, хотя куда ему-то – в щели? Ему и двери не годны.

Шром уже перевалил сложенные горой бревна, не осознав серьёзности этой высокой и неудобной преграды и невольно поразив воображение работников так, что те и забыли правило: в ноги падать и лбом по земле стучать при виде клешнятого.

– Одно к одному кладётся, да, – басом гудел выр, изучая венец сруба. – Ох и ловко! И мхом потом забивается, и выравнивается, да? Ну-ка я попробую. Какое брать? Ох, ты ж, они тут по порядку, не всякое годно. Это? Можно?

Смущенный мастер кивнул, запоздало сообразил: выру надо словами, наверное, пояснять… И, вроде бы, громко. Но Шром уже волок бревно, вцепившись в него всеми руками и забросив длинный конец себе на хвост. Перекатил через панцирь и установил, гордо щелкнув клешнями, да так, что мастеровые уважительно присели. Шром уже разворачивался за новым бревном.

– Как же там… вот напасть! – всполошился мастер. – Ар! Ар, не то тянете, туточки надобно класть, по порядку чтобы. Далее же там, и вона там.

Шром закончил разворот, хвост с гудением впечатался в сруб, и выр метнулся к указанному бревну, следом с клокотанием понесся страф – и стройка приобрела неповторимую живость зрелища, ради которого соседи начали покидать дома. Из-за занавесей разве всё рассмотришь? Пока люди бережно и ровно несли ещё одно бревно, выр протанцевал вокруг терема и уложил все остальные. Гордо шевельнул усами и взялся за новый венец.

Мастер оглянулся на шаара, поклонился.

– Так, ежели они не устанут, мы сегодня и крышу закончим, – осторожно пообещал он заказчику. – Только вразумите, брэми. Как мне быть? Достойному ару денежки – насчитывать за труды?

Шаар покачнулся. Крепче вцепился в клешню и отвернулся от нелепой стройки. В солидном возрасте, при немалом жизненном опыте и устоявшихся убеждениях, особенно трудно и больно находить изъян и копить силы для его исправления… Шаар и без того провёл несколько трудных дней, разбирая дела покойного Люпса. И приходя во всё большее расстройство от жадности и неразборчивости косопузого жулика.

Шаар плохо спал и почти не ел, стараясь придумать способ встретить дочь и сделать это достойно. Он ворочался и вздыхал, пытаясь понять: как же это – достойно? Как, если теперь, того и гляди, его Монька заделается княгиней? А ну, загордится – и на отца не глянет? Сколько он кровь ей портил, к делу приучал и спесь сбивал. Полезная наука, хоть и трудная. Так ведь иначе он учить не умеет, да и норов свой никогда не пробовал сдерживать, зачем?

Выры, не пахнущие гнилью, вежливые и непостижимо крупные, стали последней каплей, переполнившей чашу странностей. Шаар шёл по улице, не скрывая хмурости. Шёл к дому и сутулился, не стараясь уже судить и гадать. Успеется.

– Город у вас просторно построен, – похвалил Шрон. – У нас потеснее дома ставят, в Ласме. Да и лес у нас не такой, как здесь. Дубов нет. Мне дубы в радость, брэми. Есть в них основательность и крепость, размах изрядный.

– Вы очень необычный выр, ар хранитель, – шаар признал вслух свои наблюдения.

– Нет, я обыкновенный, – отозвался Шрон. – Я исконный, донный, мы таковы и должны быть. Это ваш ар-Сарна странный. Гнилец он. Ох-хо… у меня ведь заготовлено к вам большое дело, важности первейшей. Само собой, пользу оно даст, только если мы кланда одолеем. Но усердствовать уже теперь следует.

– Что же это за дело? – насторожился шаар.

– Ларна хвалил вас на свой, на выродёрский лад, – хитро свёл бровные отростки Шрон. – Что хозяин вы домовитый и край знаете. Что разумение в вас имеется крепкое. К себе гребёте всяко, но ведь и прочим жить даёте. Так он сказал.

– Может, и прав, – пожал плечами шаар.