Топор отмщения. Кошки бродят по ночам. Вороны не умеют считать

Подойдя к стоянке, я залез в машину и стал перелистывать странички из записной книжки Эстер Уитсон. Имени миссис Крейл там не оказалось. Не было и имен Руфуса Стенберри и Боскович. Отсутствовала целая страница записей, хотя там были записаны имена и номера машин полудюжины неизвестных лиц.

Отложив странички в сторону, я начал просматривать список, полученный от Лидфилда. В нем были только номера машин, однако в машинописной страничке, кото рую дал мне Глимсон, номера машин стояли рядом с фамилиями владельцев. Здесь был номер машины Берты Кул, ее имя и адрес; номер машины, принадлежащей миссис Эллери Крейл, проживающей на бульваре Скарабиа, 1013; «иаккард»-седан, зарегистрированный на имя Руфуса Стенберри, Фулроз-авеню, 3271; там же были запи саны три-четыре номера машин, которые совпадали со списком Эстер Уитсон, и пара номеров, которых не было в ее списке. И наконец, номер машины и запись: «мисс Джорджия Раш, Вест-Орлеан-авеню, 207».

Сложив лист, я сунул его в бумажник, дошел до телефонной будки и набрал номер компании «Жалюзи Крейла», попросив к телефону мисс Джорджию Раш.

Кто ее спрашивает? Вы должны назвать себя.

• — Скажите ей, что с ней хочет поговорить Дональд.

Одну минуту.

Я услышал щелчок соединения, отдаленное эхо голосов, после чего профессионально вежливый голос теле • фонистки ответил, что она ушла сегодня домой пораньше. Я взглянул на часы. Было четыре тридцать пять. Поблагодарив, я повесил трубку.

Я попытался дозвониться Джорджии Раш по телефону, который она оставила, когда пришла нанимать нас на работу, но никто не отвечал.

Я сел в машину и стал прогревать мотор, перебирая в уме времена и места и выстраивая логическую цепочку событий. Потом я направился в компанию «Жалюзи Крейла».

Это оказалось довольно большое трехэтажное кирпичное здание в конце торгового квартала. Над входом висела старая закопченная вывеска с позолоченными буквами: «Жалюзи Крейла».

Машину я оставил недалеко от входа. Это было время конца смены, и рабочие шли из проходной густым потоком: пожилые мужчины в возрасте, несущие с собой коробки для завтрака, хорошенькие девушки, спешившие с юношеской жизнерадостностью и весело щебетавшие, спускаясь по лестнице.

Я вошел в здание и подергал внутреннюю дверь, но она была заперта на пружинный замок. Пришлось ждать, пока одна из девушек, торопясь догнать своих подруг, не оставила ее открытой нараспашку. Она едва заметила меня, а я перехватил дверь и не дал ей захлопнуться.

Внутри была табличка: «Офисы наверху». Я поднялся по лестнице в маленькую приемную, где находилась стойка и несколько стульев. Над стеклянной дверью висела надпись: «Справочная». Дверь открывалась и закрывалась, так что человек, стоящий по другую сторону стойки, не мог слышать конфиденциальных разговоров по внутреннему телефону. За стойкой никого не было. Поэтому я прошел за перегородку, нашел одну из штучек, которые открываются при помощи электромагнита изнутри или нажатием на определенное место, нажал где следовало, открыл дверь и вошел.

За дверью оказался длинный коридор с выходящими в него стеклянными дверями, на которых были таблички с золотыми буквами: «Менеджер по продаже», «Управляю щий по кредитам», «Бухгалтерия». В коридоре не раздава лось ни звука, только отголоски происходящего на ни жнем этаже: шаги, хлопанье дверей, звук голосов. Второй этаж хранил тишину, похожую на ту, что наступает в зале суда/когда обвиняемого приговорили к смертной казни, а судья уже собрал свои бумаги и отправился играть в гольф.

Я открыл дверь с надписью: «Президент». За столом сидел Эллери Крейл, опустив голову на грудь. Он так крепко сцепил свои большие руки, что лучи вечернего солнца, проникавшие в комнату через широкое окно, просвечивали насквозь кожу на костяшках пальцев.

Он даже не услышал, как открылась дверь, и не поднял головы. Лицо его'потемнело от терзавших его мыслей. Он сидел неподвижно, будто его кто-то загипнотизировал.

Я прошел по толстому ковру к письменному столу, и только когда я сел в кресло, он увидел меня и поднял голову с выражением досады. Потом он узнал меня и внезапно раздраженно произнес:

— Вы?

Я кивнул.

— Как вы сюда попали?

— Просто вошел.

— Эта дверь должна была быть заперта.

— Давайте попытаемся связаться с Джорджией Раш, — сказал я..

— Ее здесь нет. Она сегодня ушла домой пораньше.

— Она приняла порошок, — сказал я.

Понадобилось несколько мгновений, прежде чем смысл моих слов дошел до него. Тогда он закричал:

— Порошок! Боже мой, Лэм, только не это!

— Извините, я использовал жаргонное выражение.

— Боже мой, я думал, вы имеете в виду…

— Что?

— Я не понял, что вы имели в виду.

— Яд?

— Возможно.

— Нам надо с ней поговорить. Если вы не знаете ее адреса, то я вам его дам: 207, Вест-Орлеан-авеню. Моя машина внизу.

Секунду он продолжал рассматривать меня тяжелым, изучающим взглядом:

— Как много вам известно?

— Достаточно, так что вы можете ничего мне не говорить, если не хотите.

Не произнеся больше ни слова, он оттолкнул кресло.

— Ну, ладно, поехали.