Топоры и стрелы

Де Фиески – человек информированный и известный, отнюдь не простой приходской попик. Происходил он из знатной и влиятельной генуэзской семьи, мало того, был дальним родственником английского королевского дома, занимал несколько видных церковных должностей, в том числе и в Англии, был хорошо знаком с Эдуардом Вторым, дни свои закончил епископом в Северной Италии.

Именно в его епархии находился городок Чечина, где якобы и нашел прибежище Эдуард. Там, в церкви Сант-Альберто ди Бутрио, имеется пустой каменный саркофаг средневековой работы, который давняя традиция и считала могилой короля Эдуарда. Позже, в довольно близкие нам времена, на нем даже была укреплена табличка с надписью: «Первая гробница Эдуарда Второго, короля Англии. Кости его были перевезены по указанию Эдуарда Третьего в Англию и перезахоронены в гробнице в Глостере».

История крайне загадочная, и ответ на нее мы вряд ли когда-нибудь получим.

Вернемся в Англию, во времена, последовавшие непосредственно за смертью или все же бегством Эдуарда Второго. Мать женила-таки юного Эдуарда на столь же юной графине Филиппе. Он еще не достиг совершеннолетия, поэтому страной управляли Изабелла и регентский совет, в общем-то, являвшийся чисто декорацией, как и она сама.

На самом-то деле всем распоряжался Мортимер, ночной император, как это называлось в России в восемнадцатом веке. Он сосредоточил в своих руках необъятную власть, присвоил немало поместий, дошел даже до того, что добился казни дяди юного короля графа Кентского на плахе, должно быть, горько пожалевшего о том, что помог Изабелле и Мортимеру захватить власть.

В Англии появились письма Эдуарда Второго, якобы живущего в Италии. Он лишал прав на престол сына, оказавшегося среди его врагов, и передавал трон брату Кенту. Есть предположения, не доказанные, но и не опровергнутые, что эти письма распространяли как раз люди Мортимера. Вот он и добился казни Кента по обвинению в государственной измене.

Полное впечатление, что у Мортимера начисто отключился инстинкт самосохранения. Он творил что хотел, совершенно не думая, что рядом подрастает и вот-вот войдет в совершеннолетие молодой король, которому крайне не нравится, что его не допускают к правлению государством. Вдобавок его матушка практически открыто делает амур с Мортимером.

Ему было на кого опереться. Баронам категорически не нравилось, что какой-то выскочка, не более чем один из них, забрал такую власть. Церковные иерархи тоже относились к Мортимеру без всякой любви. Он в спеси своей как-то не особенно и старался завязать с ними хорошие отношения.

Добром такая ситуация кончиться никак не могла. Октябрьской ночью 1330 г. молодой король во главе вооруженного отряда ворвался потайным ходом в замок Ноттингем и арестовал Мортимера прямо в опочивальне королевы, несмотря на все ее мольбы пощадить любезного друга.

Тут уж на Мортимере, вульгарно говоря, его противники оттоптались по полной. Все было по закону. Всемогущий фаворит не был зарезан в темном уголке, хотя примеров столь радикального решения проблемы в истории хватает. Один из приближенных короля, лорд Монтегю, заявил прямо, имея в виду Мортимера: «Будет лучше, если они съедят собаку, чем позволят собаке съесть их».

Так что Мортимера судил парламент. Ради пущей благопристойности речь о его отношениях с Изабеллой не шла вообще. Для начала ему было предъявлено обвинение в том, что именно он в свое время поселил раздор между Эдуардом Вторым и Изабеллой: «Вышеупомянутый Роджер лживо и злонамеренно сеял раздор меж отцом нашего государя короля и супругой его королевой, заставляя ее верить, что ежели она явится к мужу, тот заколет ее кинжалом либо убьет ее иным каким-либо способом».

Потом парламентарии обвинили Мортимера в убийстве Эдуарда Второго и беззаконной казни графа Кентского. Остальные его грехи были уже классом пониже. Он дерзко присвоил себе верховную власть и игнорировал регентский совет, напал на некоего барона и захватил его поместья, осмеливался оспаривать приказы короля, подсылал к нему шпионов, расширил свои земли за счет тех, которые прежде принадлежали короне, замышлял умерщвление друзей государя, присваивал деньги, которые должны были поступить в королевскую казну.

Всего этого вполне хватит и на три смертных приговора. Тем более что все до единого обвинения классом пониже были чистейшей правдой. Денежками, проплывшими мимо казны, Мортимер честно делился с Изабеллой, но эту щекотливую тему судьи поднимать не стали. Они не позволили обвиняемому выступить в свою защиту, довольно логично напомнили ему о том, что он сам точно так же обошелся с Кентом.

На воловьей шкуре, привязанной к двум лошадям, Мортимер был доставлен в Тайберн, пригородное местечко, где уже почти шестьсот лет производились публичные казни. Как писал один из тогдашних хронистов, «и тою же мерой, что он отмерял другим, отмерили ему самому».