Тора Бора

Старик аль-Басри. Все дело в нем. Если бы эту весть передали от кого другого...

13 мая 2000 года, Рим.

В такой тревоге он не был ни разу. За весь срок работы в ЦРУ он с таким не встречался. И ни разу такими нереальными не казались строки, оставленные собственной рукой. Но аль-Басри... Это перевешивало все.

"Лэнгли. Директору ЦРУ. Лично. Мною, из источников, заслушивающих абсолютного доверия, получена информация о беспрецедентной террористической акции, готовящейся против Соединенных Штатов. Акция связана с причинением неприемлемого для США ущерба. Речь идет о проведении масштабных терактов в Вашингтоне, Нью-Йорке, предположительно Лас-Вегасе и Сан-Франциско.

По сообщению источника это будет налет самолетов гражданской авиации США на ряд объектов, среди которых Международный торговый центр, Белый Дом, Капитолий, Пентагон, резиденция президента в Кемп-Дэвиде. Цель и смыл этой акции заключается в нанесении невосполнимого морального, политического, финансово-экономического урона Соединенным Штатам. День и время акции неизвестны.

Для получения более подробной информации прошу разрешить вашему резиденту действовать сообразуясь с обстоятельствами, которые требуют его пребывания на Ближнем Востоке. Ввиду сверхважности полученной информации, ваш резидент считает возможным убыть из Рима без ожидания замены. С получением новых данных выйду на связь с центром либо региональным управлением.

Резидент Лари Джералд Уэлс. 13 мая 2000 года. Рим".

7 декабря 1999 года, Ботсвана

Вертолет остывал в вечерней прохладе саванны. Сколько видел глаз, вокруг стелился слоновник, высокая трава, над которой на расстоянии порой в несколько километров высились зонты гигантских акаций, изредка -- баобабы.

Солнце плавило горизонт, выстилало по прямому, как стол пространству, причудливые тени и от деревьев, и от похожего на доисторическую стрекозу вертолета.

-- Заночуем здесь?

-- Не опасно?

-- Не опасней, чем в любом из городов планеты, -- тихо засмеялся щуплый, в нескладных шортах и слишком просторной майке человек.

-- В таких местах всегда понимаешь, насколько обижен человек Богом...

Они разговаривали по-английски. Неподалеку носили из вертолета вещи, бутылки с водой двое чернокожих. Проводники из Туобы, не то деревни, не то городка, где, согласно уверениям известного парижского турагентства проживали самые отчаянные охотники.

Неведомо насколько эти охотники были искусны в промысле, но за каждый доллар при заключении сделки сражались отчаянно.

-- Что ты имеешь в виду?

-- Нас, людей. Все время летим куда-то, рвемся, карабкаемся, работаем локтями, получаем под ложечку, а появишься вот в таком месте и понимаешь: человек должен жить по-другому...

Лучи заходящего солнца высвечивали высокий, упрямый лоб говорящего, крупный нос, жесткие скулы. Этот человек вопреки его речам отнюдь не походил на романтика.

От вертолета отделился силуэт еще одного прилетевшего. Сутулый, средних лет бородач. Он подходил к разводившим костер спутникам с винчестером в руках.

-- Вот Билл, -- показал рукой романтик, которого звали Родди. -- У его ног пол-Голливуда, любая красотка в любую минуту готова прибежать на его виллу стоимостью за десять миллионов долларов и...

-- Отсосать! -- Заржал Билл. Он сел в шезлонг, пристроив оружие на коленях.

-- Билл всего достиг, -- продолжал романтик. -- Богат, знаменит, вхож, куда хочет. А вот на днях подставил своего партнера. Упек паренька на шесть лет и полетел в Ботсвану охотиться.

-- Ну-ну, -- прищурился Билл.

-- Чего ты хочешь от жизни, киношник? Больше всего, по максимуму?

-- Начистоту, Родди?

-- Да, Билли.

-- Сейчас -- ничего. -- Его голос прозвучал вкрадчиво. Настолько, что щуплый глянул на винчестер. От этого малого никто не знает чего можно ожидать.

-- Зассал, мистер? -- Заметил взгляд Билли. -- Не надо бояться. Никогда не надо бояться Чего я хочу, чего я хочу, чего... Я знаю, чего хочу, Родди. Видал сериал о Дункане Мак-Клаун? Сам сериал дерьмо, легкий гипноз для придурков. Но идея там есть. Хорошая идея. Вырубать на пути всех, кто не по нраву. Древние римляне были не дураки. Знаешь, как они делили мир? На римлян и варваров. Я сниму такой фильм.

-- И все, Билли? Снять новый фильм?

-- Что ты понимаешь! Я не фильмы снимаю, я творю мир. Творю таким, какой он мне будет нравится. Заметил -- после моей "Пещеры" повсюду можно услышать: "Не парься!"? Не парься, Джек! Не парься, Джени! Это сегодня на каждом углу. Думаешь, только в Бруклине? Будь спок, на прошлой неделе сенатор Каллиген самому Филлу Донахью заявил в прямом эфире: "Не парься, Филл! Стоит там о каких-то!..".

-- Еще один фильм, Билли?..

-- Нет, чего ты хочешь от меня? Ты решил отравить мне эти дни? Для того и позвал в эту гребаную Ботсвану? Высадил посреди этой бескрайней сковородки, чтобы допечь? Ты больной, сукин сын! Я тебе это всегда говорил. И всегда скажу! Это ты мне скажи, чего хочешь? Трахнуть Хиллари Клинтон? Рассадить всех голубых на колья по периметру милого твоему сердцу штата Огайо? Нассать в ботинок Рокфеллеру?..

Билли распалился.