Тора Бора

Они перехватили ногу повыше перелома ремнем от винчествера. Родди повернулся к Джорджу:

-- Там, в вертолете, есть все, вплоть до носилок. Давай...

Когда Билли со всеми предосторожностями перекладывали на носилки, он пришел в себя, взял за руки Родди:

-- Я видел такое!..

-- Молчи, Билли, потом...

-- Нет, ты представить этого не можешь. Никто не может представить. Я видел...

Перед погрузкой в вертолет он остановил Джорджа движением руки:

-- Парень, ты спас мне жизнь. Я не понимаю, как это у тебя получилось, но ты это сделал... Знаешь, я видел полет твоей пули. Клянусь, это правда. Я видел, как пуля дробила ему клык. Это может видеть человек?..

-- Потом, Билли...

-- Джордж, я всю ночь думал о том, что ты мне рассказал. Дерьмо это, Джордж. Я могу это написать, но это не сценарий. Это нельзя снять. А теперь я знаю, что я сниму. Это будет нечто. Такого никто не видел... Кроме меня...

-- Еще один фильм, Билли? -- улыбнулся тот, кого звали Джордж.

-- Да, еще один.

5 июля 2001 года, Москва

Вернувшись в столицу, Сергей не застал здесь Михалыча. Последнее время Михеев вообще редко бывал в белокаменной. По неделе, по две, а то и по месяцу пропадал в заграницах. Приезжал и несколько дней отсыпался у матери, которая жила где-то на Сивцевом Вражке. Или на даче, в Звенигороде.

Когда Михеев бывал в особняке, к нему приходили люди, в основном незнакомые Сергею: раньше видел только двоих. Оба, как он понимал, были из прежнего ведомства Юрия Михайловича.

Группу своих советников Михеев больше не собирал, лишь время от времени просил Сергея забрать то у одного, то у другого какие-то материалы и переслать, где бы он не был. Материалы всегда были в плотных конвертах, заклеенные на совесть.

Но однажды разговор у них все же случился. Начал его Сергей, который уже не видел просвета в делах корпорации.

-- Что будем делать, Михалыч? Долги виснут удавкой.

-- Кто-то грозил? -- Поднял глаза Михеев. -- Дай мне фамилии.

-- Михалыч, мы так не договаривались...

-- Как -- так?

-- Что ты будешь делать с фамилиями?

-- Не волнуйся, ничего ни с кем не случится. Встречусь, поговорю. Только и всего. Может, предложу в покрытие долгов дело поперспективней...

-- Нам бы самим не мешало к делам вернуться.

-- А мы с тобой чем занимаемся? -- Откинулся в кресле Михалыч.

-- Если честно, не знаю.

-- Ладно, садись и слушай. Есть план, который может многое поменять. В наших делах тоже. Но главное, скажем так, экономический климат... Вот ты несколько раз ездил в Америку, встречался с Коллинзом. Я тоже кое с кем за это время встречался. Помнишь, та схема управляемых кризисов, о которой мы говорили? Так вот, это не турусы на колесах, не плоды воспаленного воображения. Многое начинает обретать имена и фамилии. И вот тебе задача, Сережа...

Задача была не интересной. Обзавестись Интернетом, освоить его и качать информацию по дюжине поисковых слов. Завести альбом, в который выклеивать все статьи из центральных газет, где упоминаются несколько известных имен.

-- Английским владеешь? Тогда выпиши еще вот эти газеты. -- Перед Сергеем лег еще список.

-- У нас скоро денег и на российские газеты не хватит. -- Попробовал шутить Сергей.

-- Продашь особняк. -- Не принял шуток Михалыч. -- Кстати, ликеро-водочный завод я уже продал. Деньги в трех ячейках Межбанка, номера ты знаешь, ключ у тебя имеется. Надо будет тысяч сто пятьдесят положить на карточку "Виза". Карточку мне. С остальными деньгами бережней...

Через пару дней он снова уехал. А Сергей занялся непривычным для него делом. С утра с ножницами и клеем засаживался за газеты. Потом шарил по Интернету. Пачки распечаток и блокноты с вырезками вечером по дороге домой завозил по адресу, оставленному Михеевым.

Сначала это было скучно. Но вскоре кое-какие закономерности стали приоткрываться и ему. Одни и те же люди в одно и то же время появлялись в одних и тех же местах. Или почти одни и те же, почти в одно и то же время, почти в одних и тех же местах. Вашингтон, Нью-Йорк, Лондон, Рим, Женева... Разъехались, снова съехались...

Это нельзя было назвать броуновским движением, хотя и похоже. Это скорее напоминало танец. И ему трудно пока было понять, какую музыку слышат все эти люди?

А иногда все пропадало. Исчезала всякая закономерность. И тогда Сергею казалось, он занимается все-таки пустяками.

20 января 2001 года. Вашингтон

Белый дом готовился к инаугурации сорок третьего президента Соединенных Штатов. Все были счастливы, что наконец-то закончилась тягомотина с подсчетом бюллетеней. Всех утомила тяжба "Гор -- Буш".

Давно известно, американцы не любят неопределенностей. Буш, так Буш, хотя интеллектуальной Америке, людям искусства и студенческих аудиторий такой исход был явно не по нраву. Радовались больше люди служивые, которые в годы президентства Клинтона чуть со стыда не сгорели за этого "сексофониста".

И все же день присяги Буша-младшего наступил как-то внезапно. Даже имя нового президента вписывали в приглашения от руки.

-- Лора! Ты готова? -- Поправлял галстук перед зеркалом в передней Буш-младший.

-- Иду, дорогой! -- Лора подняла бровь.