Торговля в рассрочку

В конце концов удалось точно установить, что ни на Земле, ни где-либо еще, кроме родной планеты подара, получить полноценные клубни невозможно. Как выяснили лаборатории, действенность транквилизирующего вещества в значительной степени зависела от деятельности микроорганизма, обитавшего в корнях подара. А поддерживать полноценную жизнедеятельность этот микроорганизм мог только в условиях Гарсона-IV.

Вот так через пятнадцать с лишним лет на Гарсон-IV снарядили третью экспедицию, которая приземлилась, спустила груз и утром могла приступить к вымениванию подаров.

Шеридан неторопливо перебирал листы, вынутые из папки. Собственно, зачем, когда он знает каждую строчку наизусть?

Зашелестел брезент, и в палатку вошел Езекия. Шеридан поднял голову.

— А, вернулся! — сказал он. — Отлично. С Максом все в порядке?

— Мы нашли тело, отвечающее всем требованиям.

— Езекия, — сказал Шеридан, откладывая листы, — твои впечатления?

— От планеты, сэр?

— Вот именно.

— Амбары, сэр. Вы их видели, сэр, когда мы снижались. Я еще указал вам на них.

Шеридан кивнул:

— Вторая экспедиция научила туземцев, как их строить. Под подары.

— Они все выкрашены красной краской, — сказал робот. — Ну прямо как на рождественской открытке.

— А что в этом плохого?

— Вид у них жутковатый, сэр.

Шеридан засмеялся.

— Жутковатый или нет, они нас выручат. Наверное, битком набиты подарами. Пятнадцать лет туземцы складывали в них урожаи, наверняка удивляясь, почему мы не прилетаем с товарами…

— Деревушки крохотные, а в центре торчит красный амбарище, — сказал Езекия. — Простите меня, сэр, но это похоже на помесь Новой Англии с какой-нибудь Нижней Словвовией.

— Ну, не совсем! Наши гарсонианские друзья до такого все-таки не дошли. Пусть они беспечны и легкомысленны, но деревни они свои содержат в порядке, а домики просто вылизывают. Вот посмотри.

С этими словами он вытащил из кипы бумаг фотографию. Чистенькая деревенская улица, по сторонам ряды чистеньких домиков, пестрые цветочные бордюры вдоль пешеходных дорожек, по которым идут люди — миниатюрные, веселые, похожие на гномиков.

Езекия взял фотографию.

— Не спорю, сэр, они выглядят счастливыми, хотя, пожалуй, не слишком интеллектуальными.

— Пойду посмотрю, как там идут дела, — сказал Шеридан, вставая.

— Все нормально, сэр, — заметил Езекия, — Ребята разобрали кучу, но, к сожалению, от груза мало что уцелело.

— Ну, если хоть что-то уцелело, это уже чудо.

— Долго не задерживайтесь, — предостерег его Езекия. — Вам надо выспаться. День завтра предстоит нелегкий, а вам вставать с зарей.

— Я сейчас, — обещал Шеридан и вышел из палатки.

Лагерные прожекторы уже были установлены и разгоняли ночную тьму. С той стороны, где грузовая платформа врезалась в землю, доносился стук молотков. Даже от ямы не осталось никакого следа, и роботы-космовики строили новую радиокабину. Другие воздвигали купол над конференц-столом, вокруг которого Авраам и другие роботехники завершали восстановление Лемуила и Максимилиана. А перед кухней Наполеон с Гедеоном, сидя на корточках, увлеченно играли в кости.

Шеридан увидел, что под навесом стоит новая плита. Он подошел к игрокам, они кивнули ему и продолжали бросать кости.

Шеридан понаблюдал за ними, а потом неторопливо пошел дальше, недоуменно покачивая головой, — он не переставал удивляться интересу, который вызывали у роботов все азартные игры. Видимо, человеку этого понять не дано, как и многое другое.

Ведь такие игры подразумевают материальный выигрыш или проигрыш, то есть, с точки зрения роботов, они не могли иметь смысла, поскольку у роботов нет ни денег, ни недвижимости, ни даже личных вещей. И ни в чем подобном они не нуждаются — и все-таки они отчаянно резались и в кости, и в карты.

Или они просто подражают людям? По самой своей природе робот лишен возможности приобщиться к большинству человеческих пороков. Но играть он вполне способен, и, вероятно, с большим искусством, чем люди в среднем.

Но чем, чем это их прельщает? Он недоумевал — приобретения, выгоды? Но для роботов они не существуют. Приятное возбуждение? Возможность дать выход агрессивности?

Или они учитывают в уме все свои выигрыши и проигрыши, и тот, кто в азартных играх чаще выходит победителем, приобретает определенный престиж, человеку не известный или даже тщательно от него скрываемый?

Человек, подумал он, не способен постичь своих роботов до конца, что, может быть, и к лучшему. Все-таки у робота сохраняется подобие индивидуальности.

Ведь если робот и обязан человеку очень многим — самой своей идеей, материальным ее воплощением и жизнью, то тем самым и человек обязан роботам стольким же, если не большим.

Без роботов человек не сумел бы проникнуть в глубины Галактики так быстро и так плодотворно. Невозможность перебрасывать квалифицированную рабочую силу в необходимых количествах уже стала бы непреодолимым препятствием. Где было бы взять столько космолетов?

С роботами проблемы транспортировки не возникало.