Торговцы грезами

Она повернулась и выпрямилась. Ее глаза закрылись, как только голова коснулась его колен, но губы продолжали шевелиться.

Джонни наклонился над ней.

— Что ты сказала, милашка?

— Тебе понравится Калифорния, дядя Джонни, — прошептала она. — Она такая красивая.

Джонни улыбнулся, так как она заснула, едва успев произнести последнее слово. На него упала чья-то тень, и Джонни поднял глаза.

Перед ним стоял Питер. Он ласково смотрел на них.

— Спит?

Джонни кивнул.

— Я так и не ответил на твой вопрос, — сказал Питер.

— Какой вопрос? — спросил Джонни.

— Почему я тебе не сказал, куда я сегодня пойду. Я вспомнил о том, что сегодня годовщина смерти отца, только когда вышел из дому.

— О! — сказал Джонни. — Извини меня за бестактность. Я был тогда просто не в себе. Я не хотел тебя обидеть.

— А сейчас ты уже успокоился? — ласково улыбнулся Питер.

— Конечно, — ответил Джонни.

— Тогда, может, ты снимешь ермолку? — Он протянул руку и снял с головы Джонни маленькую черную шапочку.

У Джонни отвисла челюсть.

— Ты хочешь сказать, что я ходил в ней с тех пор, как мы вышли из синагоги?

Питер кивнул.

— Почему же ты мне раньше не сказал? — спросил Джонни.

Питер снова улыбнулся.

— Тебе она очень идет, — сказал он лукаво. — Такое впечатление, что ты в ней родился.

Через неделю они ехали в машине, направляясь к ферме Сантоса. Джонни и Питер сидели впереди рядом с водителем. По обе стороны дороги, сколько хватало глаз, все было засажено апельсиновыми деревьями. Подъезжая к перекрестку, они заметили небольшой указатель.

— Что там написано? — спросил Питер у Джонни.

Он до сих пор отказывался носить очки.

— Голливуд, — ответил Джонни. — По-моему, здесь находится ферма Сантоса.

— Это немного дальше по дороге, — повернулся шофер.

Питер огляделся.

— Калифорния, — сказал он недовольным тоном.

Джонни поглядел на него. Питер что-то бормотал про себя.

— Ни сценария — две с половиной тысячи долларов, ни актера на главную роль — еще шесть тысяч долой. — Он вдохнул в себя воздух. Повсюду разносился аромат цветущих апельсиновых деревьев. — Фу! — сказал он громко.

Джонни начал улыбаться.

Питер понял, что его слышали. Он тоже нехотя улыбнулся.

— Что я здесь буду снимать, а? — спросил он, вытягивая вперед руку и указывая на деревья. — Апельсины, что ли?

ИТОГИ 1938 ГОДА

СРЕДА

Мои наручные часы показывали почти пять. Утро золотило верхушки деревьев. Я повернулся к Дорис.

— Может, поспишь немножко, милашка?

Ее синие глаза были печальны.

— Мне не хочется, — сказала она, но усталое лицо говорило об обратном.

— Тебе надо немного отдохнуть, беби, — сказал я. — Ты и так целый день на ногах.

Она посмотрела на меня. На какое-то мгновение на ее лице появилась улыбка, которая тут же исчезла. В голосе послышалась легкая ирония.

— Ты устал, Джонни?

Это была старая семейная шутка. Она родилась, когда Питер, приходя на студию, постоянно, днем и ночью, заставал меня там.

— Джонни никогда не спит, — обычно говорил он, смеясь. — Он стережет свои деньги в банке.

Я улыбнулся ей.

— Немного, — признался я. — Но тебе действительно надо отдохнуть. И без твоей кислой мины видно, что дела никуда не годятся.

Она улыбнулась шире. В ее глазах засветилась нежность.

— Хорошо, дядя Джонни, — сказала она высоким голоском. — Но ты должен пообещать, что придешь ко мне завтра.

Я обнял и крепко прижал ее к себе.

— И завтра, и когда угодно — до конца моей жизни, если ты этого хочешь.

Она обещающе прошептала мне на ухо:

— Мне никогда не надо было ничего другого.

Я поцеловал ее. Мне нравилось, как она смотрела на меня, приблизив лицо, как ласкала длинными пальцами мои волосы на затылке. Прикосновение было легким, но в нем чувствовалась давняя страсть. Мне нравилось ощущать нежную кожу ее лица, легкий запах духов, исходящий от ее тела, шуршание волос, которые я нежно гладил рукой.

Она отодвинулась и долго смотрела на меня, затем взяла за руку, и мы вместе вышли в холл. Молча она помогла мне надеть пальто и шляпу. Мы вместе подошли к двери.

Я повернулся и посмотрел на нее.

— А сейчас поднимайся наверх и поспи, — сказал я строго.

Она тихонько засмеялась и поцеловала меня.

— Джонни, ты — прелесть.

— Я могу быть и другим, — сказал я, безуспешно стараясь говорить строго. — Если ты…

— Если я не пойду спать, ты отшлепаешь меня, как это сделал когда-то, — сказала она, лукаво улыбаясь.

— В жизни такого не было, — запротестовал я.

— Да нет же, было! — продолжала она с той же улыбкой на губах. Наклонив голову, она изучающе смотрела на меня. — Интересно, осмелишься ты теперь это сделать, если разозлишься? Думаю, это было бы здорово!

Я взял ее за плечи и повернул от себя.

Слегка подтолкнув к лестнице, я шлепнул ее по мягкому месту.

— Если ты сейчас же не пойдешь спать, я отлуплю тебя ремнем.

Подойдя к лестнице, Дорис повернулась и взглянула на меня.

Я молча смотрел на нее.

Наконец она заговорила серьезным голосом.