Тот, кто держит за руку

Здравствуй, мой мальчик, — отзывается она на мое приветствие чуть хрипловатым голосом. — Всегда рада тебя видеть, даже если ты с порога начинаешь меня отчитывать… Это, наверное, профессиональное?! — улыбается она мне. — Ну как, ты теперь у нас врач? Как прошли экзамены?

Ну, врач — это, пожалуй, сильно сказано, бабуля, — тихонько усмехаюсь я. — Сначала мне предстоит интернатура, ты знаешь…

Да, да, я помню, — она награждает меня хитрющей улыбкой, словно шаловливая девчонка, — твой папаша небось уже припас тебе местечко под своим крылышком?!

Невольно скриплю зубами: это та самая болезненная тема, которую бабушка неизменно поднимает в наших разговорах и которую я по возможно хотел бы и вовсе избежать — тема собственной несамостоятельности…

Что, зубы ломит от правды? — осведомляется бабуля, похлопывая меня по руке. — Ничего, правда, она, знаешь ли, как проститутка: все ее хотят, но никто ее не любит… — Бабуля любит крепкое словцо, и я невольно растягиваю губы в улыбке. — А кто еще тебе скажет правду, кроме меня?! — она слегка приподнимается на подушках, не обращая внимания на мою гримасу. — Никто. Уж точно не моя ненаглядная доченька… Хватит держаться за ее юбку, мой мальчик! Пора жить своим умом.

Ба, я вообще-то пришел тебя проведать, а не морали выслушивать, — вздыхаю я со значением. — Сестра Агнес сказала, ты приболела…

Плюхаюсь на стул рядом с кроватью — бабушка фыркает.

Это особа может говорить, что хочет… У меня просто небольшая ангина, а это и болезнью-то считать нельзя! — и уже мне: — А ты, молодой человек, не пытайся уйти от темы… — Тут она смотрит мне прямо в глаза и интересуется: — Что с тобой случилось? Ты какай-то другой сегодня…

Другой? — удивленно вскидываю брови. — C начала ты набрасываешься на меня с обвинениями в инфантильности, а теперь заявляешь, что я другой…

Заметь, это ты начал с обвинений прямо с порога, — улыбается старушка. — Так что случилось? Снова твоя ненаглядная Вероника? — слово «ненаглядная» старушка произносит таким ехидным голосом, что не остается никаких сомнений в тех чувства, которые та испытывает к названной особе.

Моя «ненаглядная», как ты выразилась, Вероника зовет меня замуж, — хмыкаю я под стать бабушкиному тону, — говорит, пора бы мне уже, мол, остепениться, а свадебные колокола, как я понимаю, прекрасно этому способствуют… Что скажешь? Соглашаться мне али нет? — насмешничаю я. — Ты-то давно велишь мне оторваться от мамкиной юбки, так что, я думаю, против быть не должна…

Изначальный игривый тон в течении этой короткой тирады как-то столь же быстро сбивается на унылый конечный аккорд, словно внутри меня проткнули отлично надутый воздушный шарик. Словно мысль о браке с Вероникой и есть та игла, что протыкает и мое собственное сердце… Почти реально ощущаю болезненный укол в левом желудочке своего кровеносного органа! Смешно.

И пока я борюсь со своими внутренними демонами, старушка, давно победившая каждого из них, вдумчиво изучает мое собственное лицо…

Ну, женитьба — дело неплохое, — наконец признает она, похлопывая меня по руке, — главное, чтобы избранница была подходящей…Твоя-то тебе подходит?

Выдыхаю с усилием:

Все сложно…

Ах, — та возмущенно взмахивает рукой, словно отгоняя назойливую муху, — все сложно лишь при отсутствии любви… А вот если любишь, — она мне подмигивает, — по настоящему любишь, внучек, — тогда легко ответить себе на один-единственный вопрос: а хочу ли я прожить с этим человеком всю свою жизнь или нет?

Хочешь сказать, я не люблю Веронику?

Это ты мне скажи, милый! Готов ли ты провести лучшие годы своей жизни рядом с этой высокомерной девицей с пайетками вместо мозгов?!

Бабушка! — возмущаюсь было я, но улыбка все же изгибает мои губы в смущенной полуулыбке — ба несправедлива к Веронике, я знаю это абсолютно точно. — Ба, ты настоящая заноза! — добавляю я уже с нежностью. — И когда ты ставишь вопрос таким образом — прямо и не знаю, что и ответить… «Пайетки вместо мозгов»? Ты действительно о ней невысокого мнения.

Высокое мнение стоит больших усилий, — говорит старушка с улыбкой, — а твоя Вероника не особо любит утруждаться в этом вопросе…

Ответить нечего, вернее ответ то есть, да не самый приятный, надо признаться… Если отвечать по существу, то я и сам начинаю казаться себе никчемным олухом с пайетками вместо мозгов… Не самая приятная мысль, что и говорить, и тут я вдруг произношу:

Сегодня кое-что произошло на дороге… авария… я стал невольным свидетелем произошедшего, — нервным движением откидываю волосы с лица. — В автомобиле были двое: мужчина и женщина — он отделался парой царапин, а женщина получила черепно-мозговую травму и впала в кому. — Обдумываю произошедшее и добавляю: — Она беременна. Десять недель. И никому нет до этого никакого дела…

«Кроме меня», — хочу было добавить я, но молчу. Признаваться в таком более чем странно, даже бабушке, которой я могу по сути рассказать обо всем. Но не это…

Ба слушает меня с задумчивой заинтересованностью, так, должно быть, слушают психотерапевты, для которых каждое твое слово — открытая транскрипция из тысячи звуков.