Тот, кто не спит

– По его словам, он только и делал, что целыми днями смотрел в микроскоп. Брат Люка был ученым. Изучал человеческую кожу и ее способность к адаптации в экстремальных условиях. Семя надо бросить в холод, чтобы оно проросло, – сказал брат Антоний. – Тянулось к свету, – добавил он. – Брат Люка говорил, что люди спят, потому что их законсервировали до времени.

– Так и сказал? – удивился Странник, и брат Антоний несколько раз кивнул в подтверждение.

– И вот это время пришло, – продолжал он. – Брат Люка был уверен, что настало долгожданное время, когда люди станут меняться, как те брошенные в мерзлую землю семена, что, движимые неведомой силой, тянутся к свету. Он говорил о системе, в которой мы живем. Системе сложной и вместе с тем простой. Я хорошо понимал, о чем он толкует. Если человек не знает, чего хочет или неожиданно меняет свой курс, то вместе с ним с маршрута сходят окружающие его люди. Да, – повторил брат Антоний, – я хорошо понимал. Прежде чем прийти сюда, в монастырь, я сам простился с родными. Наши судьбы тесно переплетены, и каждый из нас несет отпечаток всех, встреченных на жизненном пути людей. Несмотря на то что брат Люка говорил верно, все же была некая странность в его речах.

– Он имел в виду, что мир движется внутри системы, – кивнул Странник. – Он верил, что действительно настали новые времена, и мир должен коренным образом измениться?

– Я расскажу тебе все по порядку, – ответил брат Антоний. – Расскажу, чтобы предупредить тебя. Если человек не знает, чего хочет, говорил он, все хвосты желаний, нереализованные планы, едва возникшие в голове желания, все эти фрагменты и хвосты, словом, весь тот сор, от которого люди, приходящие к нам монастырь, хотят избавиться, перетасовывается и падает на головы ближайшего окружения. Мы пребываем в магнитном калейдоскопе, притягивая друг друга и отталкивая, и вновь соединяясь, создавая бесконечное количество новых узоров. В таких речах не было бы ничего странного, если бы не одна существенная деталь: брат Люка считал, что любой персональный компьютер в состоянии менять реальность вокруг нас без приложенных к тому наших усилий, достаточно просто сесть за него и подключиться к сети.

Брат Антоний замолчал и внимательно посмотрел на Странника. Тот оставался безмолвным, опасаясь нарушить течение рассказа.

– Он оставил в городе жену, – решился поделиться брат Антоний. – Но, как я видел, план его был точно продуманным мероприятием. Он совершенно точно знал, что делает. Брат Люка все же стал послушником. Его отношения с женой не были оформлены официально, а потому формально все было в порядке. В монастыре он выполнял разные поручения, связанные с внешним миром: ходил в другие монастыри, продавал или обменивал на продукты поделки братьев. Прошло какое-то время, и я стал замечать, что походы его в горы становились все более затяжными. С каждым разом брат Люка становился все задумчивее. Складывалось впечатление, что он с кем-то общается во время своих длительных отлучек. Я волновался за него, но молчал, выжидая. И я дождался. Как-то раз он заявил, что в наших головах есть код активации, но не у всех он запущен. Так своеобразно он выражался, говоря о свете внутри нас, – с улыбкой пояснил Страннику брат Антоний. – Но вслед за тем он назвал людей управляемыми биологическими объектами, и это серьезно насторожило меня. Да только центр управления находится, брат Антоний, совсем не там, где ты думаешь, сказал мне брат Люка со всем пылом, на какой был способен. На пути к центру активации стоит заслон, созданный теми, кто на протяжении тысячелетий порабощал себе подобных. Людям необходимо вспомнить себя настоящих. Система, в которой мы живем, уж и не припомнишь, когда являлась гладким зеркалом, а не кривым. Без зеркала мы бы не смогли существовать в этом огромном мире, поскольку сам мир устроен так, но оно должно быть ровным и чистым, – пояснил от себя брат Антоний, поглядев в глаза внимательно слушавшему Страннику. – Так вот, система, по заверению брата Люки, была создана нами же, будущими, с тем чтобы дать возможность сохранить земной мир. Система считывала все произнесенное или записанное людьми, а потом пропускала через кривое зеркало. Вместо книги, что пишется на небесах, у нас теперь желтый журнал.

– Так и сказал?

– Так и сказал. И дело тут было в том, что в систему была внедрена программа с багом[6]. Вирус номер два. Скопированная с несовершенного реального мира система виртуальная, компьютерная, дала сбой, накрепко сцепившись с реальной. Брат Люка сказал, что вирус проник слишком глубоко, но в этом нет ничего странного, поскольку все идет по какому-то глобально разработанному сценарию. Судьбы наши были накрепко связаны, и я не мог оставить друга без участия. Я видел, что брат Люка запутался и противоречит сам себе.

Брат Антоний перекрестился. Прервав рассказ, он опустил голову и ушел в себя. Странник терпеливо ждал, обдумывая услышанное предостережение.