Тот, Кто Сможет Выжить

— Смокинг вам не понадобиться, Виктор, — рассмеялась в трубку Шейла. — Тут у нас всё по-простому. Вот побриться не забудьте. А то я сегодня утром на крыше у профессора заметила, что у вас трёхдневная щетина. А она очень колется при некоторых обстоятельствах.

— Так, намёк понял, Шейла. Не забуду. И побриться, и подушиться, и прочее, и прочее.

— Так я вас жду.

Виктор принял душ, тщательно побрился, попрыскал на себе одеколоном, причесался. Он надел свои выходные джинсы, рубашку и кожаную куртку. Из зеркала смотрел на него вполне симпатичный мужчина среднего возраста. Не Том Круз, конечно. Но не без признаков благородной мужественности в лице. «А ведь она лет на десять младше меня. Но, всё же, какая красавица, чёрт возьми, и как сложена». В голову полезли всякие крамольные мысли. Ну, что уж тут скрывать, внимание Шейлы тешило его мужское самолюбие.

Виктор уже подходил к ресторану, когда путь ему преградило какое-то шествие, похожее на Крёстный Ход. Впереди шла женщина, в платке и вся в чёрном. Чем-то она напомнила ему боярыню Морозову с известной картины Сурикова. Такая же бледность в лице, впалые щёки, глаза, горящие фанатичным пламенем. Женщина эта несла портрет какого-то персонажа с козлиной бородкой, в царской шапке. Виктор не сразу понял, кто это. А когда понял, то обомлел. Да это же Иван Грозный, ошарашенно подумал он, но… с нимбом. Что они с ума совсем посходили здесь что ли! Шли за этой женщиной толстые попы, в чёрных рясах, с кадилами. Шли какие-то тётки в платочках, шли мужики с хоругвями… Многие тоже несли портреты Ивана Грозного, а ещё плакаты со странными надписями: «За Марфу, гореть вам в аду?», «Не позволим показывать Марфу в наших кинотеатрах». Что ещё за Марфа такая, опять озадаченно подумал Виктор? Но затевать разговоры с этими людьми ему не хотелось. Снова какие-то фанатики, теперь уже с православных уклоном. Он терпеливо переждал, пока пройдёт шествие, и уже было двинулся дальше, когда вдруг мимо него промчался, едва не сбив его с ног, парень. Виктор не успел его хорошо рассмотреть. В джинсах, в кроссовках, в майке безрукавке. Парень бежал к Стене. Тут же послышались свистки, за ним бежали двое грузных полицейских с карабинами. Один из них прицелился и выстрелил. Парень пригнулся, вильнул на ходу, и игла просвистела рядом, не задев его. Он был почти уже у Стены. Тогда остановился второй полицейский и тоже прицелился. И тут Виктор заорал не своим голосом: «Держи его!» и ринулся наперерез выстрелу. Острая боль ударила куда-то под лопатку. Его тут же парализовало, но падая, мутнеющим взором, теряя сознание, он увидел, как вдруг в Стене образовалось нечто вроде зыбкого, колеблющегося отверстия и пропустило парня внутрь, и тут же затянулось снова. «Так вот как это происходит», успел подумать он. И наступила тьма.

Виктор пришёл в сознание и попытался открыть глаза. Получилось у него это не сразу. Веки были тяжёлые, и открыть глаза удалось с трудом. Он увидел, что лежит на койке в большой белой палате под капельницей. Во рту был почему-то привкус крови. Его подташнивало. Он попробовал пошевелить руками и ногами. Тело слушалось с трудом и сознание как будто было ещё замутнено. Да, паршивая штука эта их парализующая игла. Но парню удалось удрать, а значит не зря страдаем. Он полежал некоторое время молча, без мыслей. Ему с каждой минутой становилось лучше. Уже можно было двигать руками и ногами. Сознание прояснилось. Виктор сел на кровати.

В это время дверь открылась и пропустила в комнату подтянутого, лысого человека в чёрном костюме. Примерно его возраста, может чуть старше.

— Фон Мюллер, — представился он. — Генрих фон Мюллер. Полковник местной Службы Безопасности и одновременно начальник местной Полиции.

— Очень приятно, — сказал Виктор. — Фон Штирлиц, Макс Отто, русский разведчик. Кстати, для тевтонца, вы великолепно говорите по-русски.

Мюллер рассмеялся.

— Ну, к тому Мюллеру я не имею никакого отношенияю. Мы даже не однофамильцы. Тот был просто Мюллером, а не фон Мюллером. Мои родители иммигрировали в прошлом веке в Дойчланд из Славоросии, когда мне было уже семнадцать лет, так что русский язык для меня первый родной. Ваше имя я уже знаю. Мы с вами соотечественники в некотором смысле.

— Ну что же, это полностью меняет дело. Мне сразу стало легче.

— Так как вы объясните нам, Виктор, что произошло. Почему это вы бросились под выстрелы наших доблестных стражей порядка и дали возможность «бегуну» уйти?

— Нет, как раз наоборот. С криком «держи его» я бросился за «бегуном», чтобы помочь его задержать и случайно попал под выстрел нашего доблестного стража порядка. Они могут это подтвердить.

— Ага, так сказать добропорядочный гражданин на службе у отечества, готовый пожертвовать собой ради высшей цели!

— Вот именно. А что, вы в таких уже не верите?

— Признаться не верю. Но возможно ваш случай заставить меня изменить точку зрения на человека и человечество. Ну что же, о цели вашего приезда я уже навёл справки. Писатель, собираете материал о Вторжении. Сколько времени вы собираетесь провести в нашем славном городе?