Тот, кто знает. Книга первая. Опасные вопросы

— Да, вы не умеете делать сюжеты. Но вы умеете находить слова, которые попадают прямо в сердце. И вы очень хорошо чувствуете зрительный ряд. Знаете, сколько было разных лент, призывающих бороться за противопожарную безопасность? Десятки, если не сотни. И на них люди умирали от скуки. А вы написали сценарий и, главное, закадровый текст для еще одного такого фильма — и у зрителей ком в горле стоит, они переживают и плачут по каждому погибшему пожарнику, по каждому задохнувшемуся в дыму ребенку. Я прекрасно помню ваши работы, которые вы представили при поступлении во ВГИК, я же был в приемной комиссии. И меня поразило ваше умение работать с чувствами через слова, хотя сюжетная основа у вас и тогда хромала на обе ноги. У вас редкий дар, Наталья Александровна, а вы пытаетесь растратить его впустую, создавая сценарии с прекрасными диалогами, но с чудовищно слабыми сюжетами.

Она не обиделась на этого маститого режиссера, потому что понимала: он прав. Ни один из ее самостоятельно написанных сценариев художественных фильмов не был одобрен и утвержден. Зато как гордилась она и как радовалась, когда ее приглашали в соавторы к признанным мастерам сюжета именно для того, чтобы она поработала с диалогами. Нет, никогда и никто не называл сценариста Воронову бездарной. И вот услышать такое от родной сестры…

— Почему ты решила, что моя карьера не складывается? — сдержанно спросила она, стараясь не выдать вспыхнувшую обиду.

— Но тебя же никто не знает! — Люся сказала это с терпением учителя, объясняющего элементарное правило арифметики. — Если бы ты была талантливой, то была бы известной. Это очевидно. Вот Эмиль Брагинский, который пишет сценарии для Рязанова, — он талантливый, и вся страна знает его имя.

— Помнится мне, ты с ума сходила по фильмам Марлена Хуциева, считала их гениальными, на «Июльский дождь» бегала по всем захудалым домам культуры, только бы еще раз посмотреть. Кстати, не ты одна такая, с тобой большинство населения согласится, и я тоже. А кто написал сценарии этих фильмов, ты знаешь? Уверена, что нет, — насмешливо поддела ее Наташа, которая никак не хотела верить в серьезность этого разговора, настолько бредовыми казались ей высказывания сестры. — А сценарии к фильмам Гайдая кто писал? Эти фильмы побили все мыслимые рекорды посещаемости кинотеатров у нас в стране. Имя режиссера все знают, а имя сценариста? Только узкий круг друзей и профессионалов. Что ты вообще знаешь о сценаристах, что с важным видом берешься судить о нашем таланте и нашем успехе?

Последние слова Наташа почти выкрикнула, насмешливость оказалась полностью раздавлена обидой на сестру, и не только за то, что она говорила сейчас, в этой комнате, а вообще за все, что она сделала в своей жизни. За то, что оттолкнула маленькую Наташу, не разрешив ей жить вместе с собой в одной комнате, за то, что не приехала повидаться с умирающим отцом и помочь матери и сестре ухаживать за ним, за то, что обижала родителей невниманием и грубостью. За то, что ее любил Марик.

— Истеричка, — презрительно бросила Люся. — Типичный синдром неудачницы. И не устраивай мне экзамен. Я хочу тебе помочь. Вот, возьми. — Она наклонилась и достала из стоящей у ног дорожной сумки несколько толстых папок.

— Что это?

— Рукописи. На их основе ты сможешь сделать настоящие сценарии. Любой режиссер ухватится за них обеими руками. Это будет потрясающее кино.

— Что за рукописи? — с подозрением спросила Наташа.

— Романы. Повести. Есть несколько рассказов. Прочтешь — увидишь.

— А кто автор?

— Естественно, я. Кто же еще?

— Ты?!

Наташа в изумлении уставилась на сестру, не веря услышанному.

— Ну я, я. — В голосе Люси проскользнули нотки усталого раздражения. — Что ты на меня уставилась?

— Просто я не знала, что ты пишешь… — пробормотала Наташа.

— Естественно, — надменно кивнула сестра. — Этого никто не знал.

— А почему ты это не публикуешь? — коварно спросила Наташа. — Получила бы гонорар, да и славу заодно.

Ей по роду работы приходилось немало общаться с писателями и драматургами, и она примерно представляла себе, по каким основаниям издательство может отклонить рукопись. Интересно, что ей скажет Люся, чтобы не уронить свое поистине королевское достоинство?

— Потому что если это будет опубликовано, то любой сможет написать на основе моих произведений сценарий. Ты, как всегда, все проспишь, найдутся другие, более умные, которые поймут, что это — золотая жила, и вся слава достанется им. Я хочу помочь тебе, моей сестре, а не кому-то неизвестному.

— Но ты кому-нибудь это показывала? Кто-нибудь из специалистов читал твои рукописи?

— Естественно, нет.

В глазах сестры промелькнуло и сразу же исчезло выражение затравленности.

— Почему? — продолжала допытываться Наташа.

— Потому что не хотела, чтобы это публиковали. Ну как ты не понимаешь таких простых вещей? Я хотела сохранить это для тебя.