Тот, кто знает. Книга первая. Опасные вопросы

— Ты всё прочла? — спросила она, усаживаясь на табуретке за стол Бэллы Львовны.

Наташа заняла привычное место в уголке между холодильником и своим столом.

— Да, всё.

Она сделала паузу, чтобы подобрать нужные слова, но Люся не выдержала:

— И что ты молчишь? Ты будешь делать из этого сценарии?

— Нет, дорогая, не буду.

— Почему?

— Потому что это не мои идеи, не мои слова, не мои чувства. Это не я придумала. Я не могу работать с материалом, который идет не из моей головы и не из моего сердца. Ты понимаешь? Я могу писать только авторский сценарий, а не экранизацию.

— Ты дура! — внезапно взорвалась Люся. — Ты непроходимая дура! Тебе в руки дают такой материал, причем дают бесплатно, просто так, дарят! Неужели ты настолько тупа и бездарна, что не можешь из такого богатейшего материала сделать приличный сценарий? Ты никогда не напишешь сама ничего толкового, неужели ты до сих пор этого не поняла? У тебя нет и не будет никогда собственных мыслей и чувств, из которых можно сделать хорошее кино, так пользуйся хотя бы тем, что создают другие!

Наташа долго готовилась к этому разговору и после вчерашних объяснений Вадима о совмещении несовместимых целей придумала, как и что скажет сестре. Она решила, что не будет давать никаких оценок Люсиным романам, а просто сошлется на то, что не может делать экранизацию, потому что не в состоянии правильно понять и донести до зрителя те мысли, которые не она сама продумала и прочувствовала. И Люсе не обидно, и сама Наташа при такой постановке вопроса не выглядит человеком, неспособным понять высокое творчество. Теперь же вся ее разумная и приправленная добротой и деликатностью стратегия полетела в тартарары. Она больше не может это слушать, она больше не хочет терпеть Люсино безмерное самомнение, она больше не считает возможным делать вид, что все нормально. Всему есть предел, и сестринской любви тоже.

— Не смей называть меня дурой, — ровным голосом ответила Наташа, вполне владея собой и с удивлением ощущая неизвестно откуда взявшееся хладнокровие. — И не смей называть меня тупой и бездарной. Тебе никто не давал права оценивать мои способности. Именно поэтому я не оцениваю качество твоих произведений. Но если ты считаешь, что один человек вправе оценивать другого, то я скажу тебе все, что думаю о твоих графоманских писульках. Так как, Люсенька? У тебя два варианта: либо ты берешь свои слова назад и извиняешься передо мной, здесь же и сейчас же, либо ты услышишь мнение профессионального критика о своих романах и повестях. Выбор за тобой.

Она слышала слова, которые произносила какая-то другая женщина, сидящая в этой же кухне, женщина в таких же дешевых индийских джинсах за двадцать четыре рубля, купленных лет десять назад, с такими же, как у Наташи, рыже-каштановыми коротко остриженными волосами, с таким же голосом и таким же лицом, но все равно это была не настоящая Наташа. Настоящая Наташа сейчас сжалась до размеров собственного кулачка, в котором притаилась частичка Вадима, дающая ей силу переступить через привычное отношение к сестре, разорвать порочное сочетание любви, сочувствия, понимания и жалости и вырваться наконец на свободу.

Люся долго и с интересом разглядывала младшую сестру. Постепенно выражение любопытства, смешанного с недоумением, уступило место холодной ярости.

— Где мои рукописи? — сухо спросила она.

— Сейчас принесу.

Наташа ушла к себе, вернулась со стопкой папок и с грохотом бросила их на кухонный стол Бэллы Львовны. Люся бережно собрала папки и молча ушла в комнату.

* * *

В тот же вечер Наташе позвонил знакомый режиссер с телевидения.

— Наталья, есть классная халява. Гостелерадио заказало цикл из пяти документальных фильмов о проблемах несовершеннолетних. Школы, ПТУ, комсомольские инициативы, тимуровцы там всякие, детская безнадзорность, неблагополучные семьи, малолетние преступники и все такое. Я первым делом о тебе подумал, ты же у нас такие душераздирающие тексты сочиняешь.

— А какой формат? — сразу поинтересовалась она.

— Двадцать минут. Пять по двадцать — сто минут, сорок процентов максимум — живые интервью, остальные шестьдесят минут, если не больше, — авторский текст. Как тебе, а? И деньги серьезные, заказ с самого верха пришел, в ЦК решили вплотную заняться нашей молодежью.

Предложение было соблазнительным. И работа большая, и гонорар приличный, а то в последнее время Наташе доставались все больше крошечные документальные фильмы «о родных просторах» или передовом опыте на производстве, которые показывали в кинотеатрах перед художественными фильмами и которые вызывали у зрителей, жаждущих посмотреть «Фитиль», кислую мину и стоны разочарования. Но вот как быть с собственными планами на личную жизнь? Коль мама все равно уезжает с Люсей, а до 15 августа есть еще две недели, Наташа собиралась взять детей и вместе с Вадимом уехать в Западную Лицу.

— А какие сроки?

Может быть, проект находится только в стадии подготовки, до написания сценариев дело пока не дошло и она все-таки успеет побыть с мужем, пока у того не начнется «первая задача».