Тот, кто знает

Наташа с уважением и трепетом относилась к его стараниям, но результат пока что был невыразительным: за полтора месяца ежедневной, без выходных, торговли Вадиму удалось заработать восемьсот долларов. В масштабах зарплаты государственного служащего это были огромные деньги, но в масштабах двухкомнатной квартиры, даже плохонькой и маленькой, – каплей в море.

– Что слышно от Людмилы Александровны? Когда она соизволит нас осчастливить?

– Она заканчивает оформление продажи квартиры, – объяснила Наташа. – Я сегодня с ней разговаривала, скорее всего, недели через две они приедут.

– Какое счастье! – скептически фыркнул Вадим, но, увидев ее изменившееся лицо, тут же сменил тон. – Натка, не обращай внимания, это я так шучу. Мы с тобой все решили и приступили к выполнению, так что долой эмоции.

Чем ближе подступало неизбежное событие, тем страшнее становилось Наташе. Ей не хотелось делиться своим настроением с мужем, он и без того не в восторге от предстоящего уплотнения, и Наташа все чаще и чаще заходила к Бэлле Львовне специально для того, чтобы, как она выражалась, «выговориться по проблеме».

– Бэллочка Львовна, я просто разум теряю от ужаса, – говорила она. – Ну как это так? Мама будет жить у вас, Катюша – с мальчиками. Не по-человечески это. Но если я поселю маму в нашей с Вадимом комнате, он взбеленится. У него… потребность… ну, в общем, вы понимаете, о чем я… потребность очень высокая, он без этого не желает обходиться, а как же мы будем заниматься любовью, если мама будет рядом спать?

– Золотая моя, в том, что твоя мама будет жить со мной, как раз ничего страшного нет. Две старушки – мы всегда найдем чем заняться и о чем поговорить. Болячки обсудим, телевизор посмотрим, почитаем друг другу вслух. Знаешь, в старину была прелестная традиция – домашние чтения. Вот мы ее и возобновим. А вот то, что с твоими мальчиками будет жить девочка, это непорядок. Они хоть и двоюродные, но по сути совершенно чужие друг другу, с тех пор, как мы похоронили твоего папу, Люся ни разу не приезжала в Москву и не привозила сюда свою дочку. А ведь ей уже пятнадцать лет. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы она жила в одной комнате с твоими сыновьями.

– А где же ей жить?

– Пусть живет вместе со своей матерью в Ирочкиной комнате. Это будет справедливо.

– Да ну что вы, Бэллочка Львовна, – отмахивалась Наташа, – Люся ни за что не согласится, она хочет иметь отдельную комнату и жить одна. Она, наверное, возьмется сочинять что-нибудь бессмертное и не захочет, чтобы ей мешали.

– Ты должна проявить твердость, – настойчиво повторяла Бэлла Львовна. – Один раз в жизни ты можешь отстоять свою позицию в отношениях с сестрой или нет? Она не имеет права распоряжаться жизнью твоих сыновей. Это твои сыновья, Наташенька, золотая моя, и кто же защитит их интересы, если не ты, мать? Кроме того, есть и интересы этой девушки, Катюши. Пятнадцать лет – это вполне солидный возраст, она уже не ребенок, не девчонка, и каково ей будет жить в одном помещении с двумя мальчиками четырнадцати и тринадцати лет? Об этом должна была бы побеспокоиться ее собственная мать, но твоя сестра, судя по всему, умеет беспокоиться только о себе самой.

– Ой, Бэлла Львовна, – Наташа вздыхала и хваталась за голову, – и что я ей скажу? Как я объясню это Люсе, если она сама не понимает?

– А ты ничего не объясняй, золотая моя, ты просто поставь ее перед фактом, – советовала соседка. – Открой дверь в Ирочкину комнату и скажи спокойно и приветливо: «А вот здесь, Катюша, будете жить вы с мамой. Здесь как раз два спальных места. Надеюсь, вам здесь будет удобно». И посмотри, что в ответ на это сделает твоя дражайшая сестрица.

– Что сделает, что сделает. Скандал закатит, как тогда, когда мама с папой хотели, чтобы мы с ней вместе переехали в комнату Брагиных.

– А это мы еще посмотрим, – загадочно усмехалась Бэлла Львовна. – Теперь, золотая моя, расклад сил совсем другой. Тогда ты была маленькой и права слова была лишена, зато была мама, которая всегда и во всем стояла на стороне Люси. Сегодня же, заметь себе, твоя мама слишком стара, чтобы вступать в открытые конфликты с людьми, на иждивении которых она собирается жить. Она больше не боец в Люсиной армии. Ты стала взрослой и жесткой, ты только вспомни, как ты отшила ее с ее гениальными романами, которые она хотела навязать тебе для сценариев. С тех пор прошло десять лет, а я очень хорошо помню эту историю. И последнее по счету, но не по степени важности: теперь рядом с тобой стоит Вадим. А уж ему-то палец в рот не клади, Марик мне рассказывал, как твой муж его отчитывал на кухне.

– Неужели рассказывал? – ахнула Наташа.