Тотальный шпионаж

Спустя несколько часов после его речи затаивший дыхание народ узнал имена замешанных в дела о шпионаже. Это были: Алуа Обен, редактор «Тан»; Пуарье, издатель газеты «Фигаро»; Гастон Амурель, официальный стенограф сената. Все эти арестованные были доставлены в военную тюрьму на улице Шерш Миди и, следовательно, они находились в распоряжении военного министерства или, точнее, 2-го бюро.

2-е бюро наконец-то взяло инициативу в свои руки. За 24 часа до речи Даладье полковник Гоше и его два помощника — Перье и Новар — посетили премьера. Угрожающим тоном полковник попросил немедленной аудиенции.

Премьер, который недолюбливал Гоше, нервно заявил, что у него сейчас нет времени.

— Дело срочное, — сказал полковник. — Мой долг, господин премьер, заявить вам, что если вы немедленно не примете решений по вопросу, о котором я пришел вам доложить, то я сразу подаю в отставку. Речь идет о сохранении независимости государства.

Премьер побледнел, и гримаса недовольства застыла у него на лице. Он даже не предложил офицерам сесть, но полковник опустился в кресло и открыл один из принесенных портфелей.

И вот перед глазами растерянного премьера развернулась страшная картина. Он узнал историю деятельности баронессы фон Эйнем, очаровательной, прекрасной и богатой германской шпионки.

История начиналась с Фернана де Бринона; Даладье, конечно, знал о том, кем был Фернан де Бринон. Он был журналистом, часто ездившим в Берлин, и, в конце концов, стал берлинским корреспондентом французской газеты, которая финансировалась крупной стальной и угольной промышленностью Франции и служила ей верой и правдой. Он стал одним из наиболее видных участников франко-германского комитета, который вначале был распущен Гитлером, а затем восстановлен им же. Имя его как журналиста стало хорошо известно начиная с 1933 года, ибо он был первым французом, интервьюировавшим Гитлера.

Это были общеизвестные факты. Но было далеко не общеизвестно — даже 2-е бюро узнало об этом только в конце 1938 года, — что де Бринон получал огромные деньги от Геббельса. Миллионы франков распределялись им между французскими журналистами и владельцами газет для обработки общественного мнения в духе, угодном Берлину. Это стало известно в 1938 году, когда предпринять что-либо серьезное было уже слишком поздно.

Следующим был Отто Абец, руководитель франко-германского комитета, который довольно часто встречался с де Бриноном.

Отто Абец был значительно моложе де Бринона. Он потерял отца в первую мировую войну; в молодости ему жилось нелегко, пока он не стал учителем рисования в провинциальной средней школе; он всегда имел склонность к французской культуре.

В фашистский лагерь он перешел сравнительно поздно. Членом гитлеровской партии он стал только после 1933 года. И сразу же скромный учитель рисования поселился в элегантной берлинской квартире; у него появились деньги, он завел автомобиль. Правда, он все еще интересовался французской культурой, но сфера его интересов коренным образом изменилась.

В 1935 году Абец переехал в Париж. Он часто посещал аристократические салоны, где встречался со многими писателями и кинорежиссерами. Он располагал крупными средствами и всякого рода возможностями: так, он устраивал перевод на немецкий язык произведений знаменитых французских авторов, помогал французским дельцам завязывать выгодные связи с Германией, устраивал французским журналистам интервью с руководителями «Третьей империи».

Баронессу фон Эйнем, прекрасную, элегантную молодую женщину, де Бринон встретил во время одного из своих посещений Берлина. Вскоре баронесса переехала в Париж. Она сняла квартиру в роскошном отеле. Прекрасно владея французским языком, она вскоре прочно обосновалась в ряде салонов. Здесь она часто встречала Отто Абеца и весьма сдружилась с ним. Что касается де Бринона, то она вновь встретилась с ним на приеме в июне 1937 года. Оба сделали вид, что совершенно не знают друг друга.

Вскоре, однако, дружба вновь разгорелась. Де Бринон часто встречался с баронессой. И поскольку он сам был журналистом, то весьма естественно, что и она также встречалась со многими влиятельными журналистами. У баронессы было много друзей в кинопромышленности. У нее были также крупные деньги; поэтому ей пришла мысль о покупке небольших кинотеатров. Сделки эти от ее имени производил Обен. Он купил несколько десятков театров. У Пуарье неожиданно оказалось достаточно денег для создания новой кинокомпании. Эта кинокомпания должна была производить фильмы, которые служили бы делу укрепления дружбы Германии с Францией. Он также готов был ассигновать крупные суммы для финансирования сети радиостанций.

Быть может, самым интересным знакомством баронессы был Гастон Амурель, официальный стенограф сената. Он был одним из немногих людей, могущих заполучить в свои руки протоколы секретных заседаний сенатской военной комиссии.

Алиурель как раз и получил за эти протоколы от баронессы 400 тыс. франков.