Товарищ генерал

Доставив молодых на квартиру, он так же деятельно, с сознанием важности своей миссии, принялся за приготовления к свадьбе.

- Товарищ командир взвода, вы уж предоставьте мне, я ж в этом деле специалист! - тоном, не допускавшим возражения, говорил он.

Свадьба была отпразднована, и жизнь Шпаго потекла по новому руслу.

Ксения оказалась на редкость умной, доброй и тактичной женой. Соседи ее полюбили. Она и сама была умелицей, а тут еще все стали проявлять к ней участие, советовать, как делать то, как делать это. Она была очень восприимчива ко всякому хорошему совету.

А главное--ее полюбили за то, что она "не строила из себя барыню".

Все постепенно вошло в .свою обычную колею, только с лица Васильчука не сходило торжественное выражение. Казалось, ему хотелось продлить это событие в жизни его подразделения, и если бы он мог пребывать в таком праздничном состоянии вечно, то, наверно, был бы самым счастливым человеком на свете.

Обо всем этом вспомнил Шлаго, и многое другое вспомнил он.

Самым тяжелым и угнетавшим его было то, что, уезжая на фронт, он не простился с женой и с двумя дочками. Одной из них было пять, а другой -два года.

Произошло так потому, что Шпаго был на маневрах и оттуда его полк сразу отправился на фронт. Долго он ничего не знал о своей семье, а потом узнал только, что эшелон, в котором эвакуировались семьи офицеров, подвергся бомбежке. Шпаго ни с кем не делился своим горем: разве он один находился в таком положении?

По мере приближения к Новохоперску мысли капитана возвращались к предметам, занимавшим его в обычное время. Они-то и вытеснили все горестные мысли личного порядка.

"Эти переживания ничего не дают, только расстраивают!" - рассуждал он.

Уже показались яблоневые сады Новохоперска. Машина шла между двумя рядами деревьев. Тревожное беспокойство-не случилось ли чего здесь в его отсутствие? - сделалось теперь главным чувством капитана.

Все оживилось в резервной армии с приездом Харитонова.

Армия оснащалась первоклассной техникой. Подвозились снаряжение, боеприпасы, продовольствие. Харитонов весь отдался оперативной стороне дела.

Он часто выезжал на рекогносцировку, изъездил, исходил, облазил местность.

- Воюют не на карте, а на местности! - при этом говорил он.

Знакомясь с комдивами, которых у него теперь было больше, чем в 9-й армии, Харитонов стремился поближе узнать их.

Одной дивизией командовал полковник Карапетян, умный, жизнерадостный, любящий военное дело человек, по складу своего характера близкий Харитонову.

С ним у Харитонова установился сразу контакт. Нравились Харитонову образные, меткие выражения Карапетяна, органическая неприязнь к шаблону, рутине, .пошлости. "Не будь мотыгой-все к себе, все к себе. А будь пилой-раз к себе и раз ко мне", - часто говорил комдив.

Как и Харитонов, Карапетян был в прошлом рабочий. Он до революции работал на нефтяных промыслах. Эгоистов он называл самотешцами.

- У меня в тылах был один такой самотешец. В столовой военторга под Новый год девчатам захотелось потанцевать, а света не было. Он пришел со своей свечой, станцевал и, уходя, забрал свечу. Я об этом узнал, велел ему целую неделю свечей не выдавать! - рассказывал комдив, смеясь.

О командирах он говорил:

- Хороший командир ругает себя, а не соседа. Плохой-наоборот. Спросишь: "Почему грязно?" Он отвечает: "У меня чисто, а это сосед ко мне свой мусор метет!"

- Хороший командир, - шутил он, - подсчитывает по-деловому, плохой множит потолок на пол и делит на лампу. Хоть и хорошо знает арифметику, а что толку?

Карапетян не любил крика.

- Крик-признак бессилия. Где крик, там беспорядок!

- Хорошее дело записная книжка, - добродушно смеялся он. - Но если из всех намеченных в ней на день мероприятий только в баню сходил, то и книжечка такому лентяю не поможет!

Харитонов знал, что если очень тяжело придется, то на этого комдива можно положиться, как на самого себя. И не ошибся.

В конце июня немцы прорвали оборону наших войск на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов и завязали бои в Воронеже.

Спустя несколько дней противник форсировал Дон южнеа Воронежа.

Задача вновь сформированной армии Харитонова состояла в том, чтобы решительным контрударом вытеснить немцев с захваченного ими плацдарма на левом берегу Дона.

7 июля Харитонов привел армию в боевую готовность и с ходу контратаковал противника.

8 шести километрах от Дона возвышалась гряда курганов. На одном из них Харитонов установил свой наблюдательный пункт рядом с КП дивизии Карапетяна. Он все эти дни находился здесь, в самом центре битвы.

Когда было установлено, что в составе войск противника имеются мадьярские части, к Харитонову приехал венгерский коммунист.

Вместе с ним в блиндаж вошел высокий смуглый человек в хорошо облегавшей его советской военной форме, по званию старший батальонный комиссар. Когда произошел дружеский обмен приветствиями, -Харитонов узнал, что это был Бела Иллеш, автор известного романа "Тисса горит". Роман этот Харитонов читал, будучи командиром полка, в Орле. Завязалась оживленная беседа.