Товарищ гвардии король

Начали с самого простого — налёты на полицейские участки проходили в удивительной гармонии с совестью и внутренними убеждениями. Особенно если вспомнить тот злополучный удар по голове… Но постепенно гастроли по стране становились всё опаснее, а уходить от погони на привычных тракторах всё сложнее и сложнее. В тридцать четвёртом году и вовсе прижало — папаша Гарриман поймал пулю и на долгие месяцы выбыл из игры. По его выздоровлению пришлось менять квалификацию, так как плохо сгибающаяся нога не располагала к активному образу жизни. Да и какая это жизнь? Так, на кусок хлеба с тонким слоем даже не сливочного, пальмового масла хватало, а больше ни-ни… Тем более львиная доля доходов от беспокойного бизнеса уходила на учёбу трёх младших сестёр.

Со сменой профессии у Абрама Рубинштейна в очередной раз закончилось везение. Со стороны, конечно, оно так не выглядело, но это ещё как посмотреть. Следующим этапом большого пути стал экзорцизм. Видите ли, дело в том, что дамы в штате Айова, преимущественно незамужние, по неизвестной причине часто бывали одержимы бесами. Легион — это вряд ли, но не менее батальона нечистой силы ежегодно квартировало в более или менее (дело вкуса) симпатичных представительницах прекрасного пола. Иногда они (разумеется бесы) вселялись и в замужних женщин, действуя хитро и избирательно — только в тех, чьи мужья много старше и в силу немощности своей не могли разрушить дьявольские козни многократной и регулярной молитвой.

Папаша Гарриман добросовестно пахал на этой благодатной почве почти три с половиной месяца, но возраст и старые раны сказались отрицательно на качестве работы — нечисть упорно возвращалась. Выезды по гарантийному обслуживанию окончательно подорвали здоровье бывшего фермера и поставили крест на дальнейшей карьере. Весь следующий год Рубинштейн вёл тяжкую битву единолично. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы в один далеко не прекрасный момент сразу тридцать четыре клиентки не заявили о намерении монопольно пользоваться услугами экзорциста. И на семейном совете единогласно приняли решение — бежать!

До канадской границы не успели. На очередной заправке в Миннесоте их опознал шериф одного из маленьких городков. Вот сволочь злопамятная! И разойтись полюбовно не согласился. Ну и мир его праху… Хм… Бог ему судья.

Далее пришлось уносить ноги, отстреливаясь на ходу от длинной очереди желающих свести счёты. К охоте подключилась и национальная гвардия (именно так, с маленькой буквы, большую они ещё не заслужили), которой было обещано по пять долларов за поимку каждого беглеца. Дорогу на север перекрыли настолько прочно, что пришлось резко сворачивать в сторону атлантического побережья. Немного легче стало у Великих Озёр, где погоню несколько раз встречали засадами, а совсем оторваться удалось только затерявшись в развалинах Детройта.

Но долго жить в провонявшем перебродившей патокой городе не получилось. Постоянные конфликты с местными бандами хотя и практически уполовинили ряды последних, но детям здесь было не место. И вот в один из своих рейдов за продуктами и учебниками для младших сестёр Рубинштейн наткнулся на представительство Балтийской Конфедерации. К политике Абрам в последнее время был равнодушен и потому флаг у входа не опознал. Политическая безграмотность и послужила толчком к дальнейшим переменам в его судьбе.

Попытка привычно ограбить эмиссаров Сагалевича была грубо пресечена в самом начале сильным ударом в ухо. Оружие отобрали, добавив ещё несколько оплеух, и серьёзные носатые дяди объяснили всю глубину Абрамовых заблуждений. Объяснили и поставили перед фактом — по соглашению тридцать пятого года преступления, совершённые на территории представительств Балтийской Конфедерации, приравниваются к преступлениям против человечества и приговор имеют однозначный, обжалованию и амнистии не подлежащий. Но, принимая во внимание владение обвиняемым русским языком, возможны варианты…

Рубинштейн не стал упорствовать в заблуждениях и раскаялся. В результате глубокого осознания пагубности буржуазного строя и его дурного влияния на прогрессивных представителей трудового народа стороны пришли к соглашению. И через неделю семья Абрама грузилась на пароход "Товарищ Далай-лама", следующий в Ленинград. А по прошествии ещё месяца колхоз имени Столыпина радостно принимал новых работников.

В Подновье трактора ещё не использовали в качестве боевой техники, поэтому пришлось срочно вспоминать навыки мирной жизни. Папаша Гарриман быстро освоился, привык и после сдачи обязательного экзамена по русскому языку получил советское гражданство и паспорт на имя Ивана Джонатановича Горемыкина. Абрам тоже стал полноправным гражданином но фамилию не поменял, утверждая что она и без того достаточно русская. Никто и не возражал — после того, как в прошлом году конюшней начал заведовать Себастьян де Пейрак ди Соуза О`Коннор, местных жителей ничем нельзя было удивить.